Дерево с которого снимали кору чтобы сделать лекарство от малярии назвали: Дерево с которого снимали кору чтобы сделать лекарство от малярии назвали — Паразиты человека – Хинное дерево | Многомерная и народная медицина

Дерево с которого снимали кору чтобы сделать лекарство от малярии назвали — Паразиты человека

Чем только не пытались в свое время лечиться от малярии! В старину даже пыль от египетских мумий использовали. Первыми лечить это заболевание научились южноамериканские индейцы, а лекарство они делали из коры местного тропического дерева хины. Оно ценилось очень высоко и на местном наречии называлось «кинакина» , что означает «кора всех кор» или «самая главная кора» .
Европейцам, заселившим американский континент, стало известно, что у индейцев есть лекарство от малярии, но те поклялись не открывать «бледнолицым» тайну целебного снадобья. Так что путь к разгадке секрета был долгим.
С 1628 по 1641 год правителем Перу, тогда испанской колонии, был граф Луис Хинхон. Жена его Анна отличалась кротким нравом и нередко защищала индейцев от жестоких наказаний, за что снискала их любовь и уважение. Поэтому, когда она заболела болотной лихорадкой — так в те времена часто называли малярию, — местные жители решились нарушить клятву и вылечили ее корой хинного дерева. Но ее мужу тайна не была открыта, и когда он повез в Испанию партию «кинакины» , он не знал даже ее названия. И европейские врачи не сумели изготовить лекарство от малярии.

После этого белым завоевателям порой удавалось силой отнимать у индейцев и доставлять в Европу кору целебного дерева. Первым действенное средство из коры хины предложил английский врач Роберт Тэлбот. Среди прочих он вылечил от малярии и такую знаменитую особу, как французский принц Конде, за что был щедро награжден королем Людовиком XIV. Знаменитый баснописец Лафонтен под впечатлением этого события написал целую поэму-оду хинной коре.
Как выяснилось впоследствии, технология изготовления лекарства была на удивление простой: кору растирали в порошок и заливали вином, получая очень горькую настойку, — ее-то и стали называть хиной, а дерево, с которого снимали кору, — хинным деревом. Позже, уже в начале XIX столетия, русский ученый Ф. И. Гизе установил, что целебные свойства коре придает содержащийся в ней алкалоид, который назвали хинином.

Множество трудов написано об увлекательной и одновременно трагической истории разведения драгоценного хинного дерева. Дело в том, что власти Перу запретили вывоз семян и посадочного материала за пределы страны. А в Колумбии все члены одной из европейских экспедиций в места произрастания хинного дерева были убиты. Но вывезти семена все же удалось. Хотя однажды за похитителями был даже послан военный корабль.
Сначала растение высадили на острове Ява, где оно хорошо прижилось и стало плодоносить. Затем посадки были произведены в Индии и на Цейлоне. В настоящее время именно из этих мест поставляют хинную кору на мировой рынок. Хинные деревья растут только в теплом климате и не терпят морозов. У нас в стране их можно увидеть в оранжереях ботанических садов.

Source: otvet.mail.ru

Почитайте еще:

Хинное дерево | Многомерная и народная медицина

Ботаническая характеристика 

Факт 
В настоящее время Старый Свет дает большую часть мировых поставок коры хинного дерева за счет искусственно созданных плантаций, хотя в Америке по-прежнему эксплуатируют как растения естественных лесов, так и специально созданные насаждения. 

Факт
Родина хинного дерева — тропические леса Южной Америки. Когда люди понасто-ящему оценили чудодейственные свойства коры хинного дерева, наступили тяжелые времена для этого растения — бум вызвал гигантские по масштабам заготовки сырья. Хинное дерево оказалось на грани уничтожения. Деревья нещадно рубили и сдирали с них кору. К счастью, умные люди уже тогда стали вводить хинное дерево в культуру, благодаря чему постепенно все заготовки сырья стали проводить на культурных плантациях.

Это интересно
Англичане принудительно заставляли своих солдат, служивших в Индии и других «малярийных» колониях, пить хинную воду (тоник), имеющую, как и все лекарства из хинного дерева, ужасно горький вкус. Чтобы солдаты не выплескивали тоник, в него вливали порцию джина. Так и укоренился достаточно распространенный сейчас на Западе обычай пить джин и виски с тоником перед обедом.

Факт
История разведения хинного дерева в Старом Свете полна драматизма. Дело в том, что местная власть в Перу и других странах, где произрастает дико хинное дерево, стремилась сохранить монополию на сырье этого ценного противомалярийного лекарства, так как экспорт хинной коры приносил большую прибыль. Естественно, был строжайше запрещен вывоз семян и посадочного материала хинного дерева за пределы стран, в которых оно растет. 
​Существует немало детективных историй о том, как тайно от южноамериканских властей, с величайшими трудностями европейцам все-таки удалось выкрасть посадочный материал хинного дерева. Его привезли на остров Яву и там начали разводить. Только в XIX в. удалось вырастить из семян саженцы и заложить плантации этого ценного растения в Старом Свете.

Это интересно
Долгое время (с 1628 по 1641 г.) в испанской колонии Перу вице-королем был Луис Цинхон. Он всемерно способствовал европейцам в постижении тайны противомалярийного лекарства. Есть сведения, что в 1638 году заболела лихорадкой (так тогда нередко называли малярию) его жена Анна Цинхон и ее вылечили именно корой какого-то местного дерева. Через некоторое время от такой же лихорадки стал страдать и сам Луис Цинхон. Болезнь вынудила его в 1641 году вернуться в Испанию. Он привез с собой партию коры «кина-кина». Однако европейские врачи в то время не сумели (или не захотели) сделать из нее эффективное лекарство. Так и запечатлен в истории такой печальный курьез — Цинхон привез в Европу действенное лекарство от малярии, но сам умер от этого заболевания. 
​После этого «белым людям» удавалось неоднократно разными праведными и неправедными путями покупать или отнимать у туземцев целебную кору и привозить ее в Европу. Наконец в Европе удалось создать из нее действенное лекарство. Особенно прославился английский врач Тальбор. Он сумел вылечить от малярии многих больных, в том числе французского короля Людовика XIV. А технология приготовления лекарства оказалась на удивление простой. Кору растирали в порошок и заливали вином. Получалась страшно горькая настойка. От названия коры «кина-кина» настойку стали именовать «хина», а дерево, с которого снимали эту кору, — хинным деревом. Горечь настойки настолько сильна, что на Руси появилась присказка, бытующая до сих пор: «горькая как хина». Позже, в начале XIX столетия, российский ученый Ф.И. Гизе установил, что целебные свойства коре придает содержащийся в ней алкалоид. Его назвали хинином.

Немало трудностей встретили европейцы при попытках найти в тропических лесах Южной Америки хинное дерево. Оказалось, что целебной корой обладают несколько видов деревьев из семейства мареновых (Rubiaceae). Они объединяются в один род, которому Карл Линней дал название цинхона (Cinchona) в память о Луисе Цинхоне, вице-короле Перу, бывшей в то время испанской колонией (см. ниже). Наибольшую известность как лекарственное растение получила цинхона красноватая, о которой мы и расскажем подробно.

Хинное дерево красноватое, или цинхона красноватая, — Cinchona succirubra Pavon. — вечнозеленое дерево из семейства мареновых с прямым стройным стволом высотой около 15 м.

В естественных условиях это могучее дерево с густой шаровидной кроной, высотой до 25 м. Толщина стволов у таких деревьев до 1 м. Ствол покрыт буровато-серой корой, а кора молодых ветвей красноватая.

Листья супротивные, яйцевидные, широкоэллиптические или почти округлые, длиной до 50 см, ярко-зеленые, морщинистые, блестящие, слегка кожистые, опушенные, особенно по жилкам, цельнокрайные, с черешками длиной до 5 см. Интересно, что молодые листья, только что развернувшиеся из почек, ярко-красной окраски, поэтому хинное дерево бросается в глаза. По-видимому, эта особенность дерева в сочетании с красноватой окраской молодых ветвей и послужила основанием для видового названия растения.

Цветки собраны в зонтики, которые в совокупности образуют крупные широкопирамидальные метельчатые соцветия. В каждом цветке 5-зубчатая зеленая опушенная чашечка, остающаяся при плодах; розовый венчик с опушенной длинной (до 1,5 см) трубкой и 5 долями отгиба, густоволосистыми по краям; 5 тычинок; пестик с нижней густоопушенной 2-гнездной завязью, нитевидным столбиком и 2-раздельным рыльцем. Выражена гетеростилия — так в ботанике называется разная длина тычинок и пестиков в цветках. Суть ее в том, что у одних цветков столбик пестика длинный, выдается из трубки венчика, а тычинки с короткими нитями; у других, наоборот, — столбик короткий, спрятан в трубке венчика, зато тычинки имеют длинные нити, и пыльники выдаются из трубки венчика. Природа этого явления — приспособление к более эффективному перекрестному опылению.

Плод — продолговатая 2-гнездная коробочка длиной 2,5- 3 см, заостренная с обоих концов, буро-коричневой окраски. В каждом гнезде коробочки развиваются от 12 до 23 семян. Семя плоское, морщинистое, светло-коричневое, окруженное со всех сторон широким ломким тонкоперепончатым крылом. Наличие крыльев обеспечивает семенам дальний разлет за счет ветра.

Кроме цинхоны красноватой, используют кору и некоторых других видов рода Cinchona. Все они вовлечены и в селекционный процесс и использованы для межвидовой гибридизации. В результате сейчас на большинстве плантаций возделываются совсем не те виды и формы, которые произрастают дикорастущими в сельве Амазонки, а разнообразнейшие гибриды, то похожие на цинхону красноватую, то уклоняющиеся в сторону другого широко распространенного вида — хинного дерева лед-жеровского (Cinchona ledgeriana Moens.), то отражающие черты совсем других видов. Промышленники, естественно, озабочены не тем, как правильно назвать растение с точки зрения «чистой» ботаники, а тем, чтобы оно давало полноценное сырье. Как говорят китайцы: «Не важно, какой окраски кошка, лишь бы ловила мышей».

Лекарственное значение

Одной из самых распространенных болезней людей до самого недавнего времени была малярия. Особенно она свирепствовала в местностях с теплым влажным климатом. Со Средневековья считалось, что причина малярии — тяжелые испарения, поднимающиеся с болотистых мест. Отсюда произошло и название заболевания (по-латыни malare — дурной воздух). Чем только не пытались лечиться от малярии! Трудно поверить, но как лекарство от этой страшной болезни, уносившей много жизней, использовали даже пыль от египетских мумий.

Болели малярией и в Америке. Но южноамериканские туземцы умели лечить больных от этой болезни. Лекарство они делали из коры местного тропического дерева. Ценили эту кору очень высоко, о чем можно судить по тому, что называли ее «кина-кина», что значит «кора всех кор», или главнейшая кора. После освоения американского континента европейцами многим из них стало известно существование лекарства от малярии. Однако туземцы не раскрывали секрет «кина-кина», сохраняли в тайне от европейцев целебное дерево. Долгим был путь к расшифровке противомалярийного лекарства. Но как всегда, всякое тайное рано или поздно становится явным.

Как уже говорилось, сырьем для производства лекарств из хинного дерева является кора, содержащая до 18% алкалоидов: хинин, хинидин, цинхонин, цинхонидин и др. Основной алкалоид из этого сырья — хинин, содержание которого в коре достигает 7,5%, обладает специфическим действием на возбудителей малярии, поражая их плазмодии в крови больного. Разнообразные лекарства из коры хинного дерева (самое эффективное — инъекционные растворы солей хинина) произвели настоящую революцию в борьбе с малярией, которая была бичом всех влажных теплых мест, пригодных для жизни малярийного комара, разносчика возбудителя этой тяжелой инфекции.

Хинин и содержащие его напитки действуют на пищеварительную систему как горечь: возбуждают аппетит и усиливают секрецию желез желудочно-кишечного тракта. В российской медицине в настоящее время для лечения больных малярией используют импортный хинин, который в виде стерильного раствора расфасовывают в ампулы для инъекций.

При малярии рекомендуется принимать хину по 1 порошку утром, на восходе солнца, в течение 5 дней. Затем 2 дня отдохнуть и снова принимать 2 дня подряд на восходе солнца. После приема лекарства надо поспать. Это — важное условие. Лечение продолжать 10 дней.

Нашел медицинское использование и другой алкалоид из коры хинного дерева — хинидин, являющийся стереоизомером хинина и содержащийся в коре в значительном количестве (до 0,65%). В нашей медицине разрешен к применению порошок сульфата хинидина при тахикардии, аритмии, экстрасистолии.

Одним из атрибутов славы хинного дерева, правда, значительно менее известным, является то, что хинное дерево стояло у истоков гомеопатии. Именно в процессе использования хинного дерева немецкий врач Ганеман констатировал, что взятое в малых дозах лекарство вызывало симптомы той болезни, которую в больших дозах излечивало. Таким образом получил подтверждение принцип, на котором основана гомеопатия, Similia similibus curantur — подобное излечивается подобным.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Малярия — Википедия

Маляри́я (итал. mala aria — «плохой воздух»^[2][3], ранее известная как «болотная лихорадка»^[4]) — группа трансмиссивных инфекционных заболеваний, передаваемых человеку при укусах самками комаров рода Anopheles («малярийных комаров»), вызывается паразитическими протистами рода Plasmodium, преимущественно Plasmodium falciparum^[5].

Малярия сопровождается лихорадкой, ознобами, спленомегалией (увеличением размеров селезёнки), гепатомегалией (увеличением размеров печени), анемией. Характеризуется хроническим рецидивирующим течением.

На начало XXI века заболеваемость составляла 350—500 миллионов случаев в год, из них 1,3—3 миллиона заканчивались смертью^[6]. Ожидалось, что смертность вырастет вдвое на протяжении следующих 20 лет

[7]. По последним оценкам ВОЗ, в год происходит от 124 до 283 миллионов случаев заражения малярийными плазмодиями и от 367 до 755 тысяч смертей от заболевания. С 2000 года по 2013 год глобальные показатели смертности от малярии снизились на 47 %, в Африканском регионе ВОЗ — на 54 %.^[8] 85—90 % случаев заражения приходится на районы Африки южнее Сахары^[9], в подавляющем большинстве инфицируются дети в возрасте до 5 лет^[10].

На 2019 год эффективность существующей вакцины против малярийного плазмодия низка (31−56%). Тестируется новая высокоэффективная (90% и более) вакцина^[11][12].

Считается, что родиной малярии является Западная Африка (P. falciparum) и Центральная Африка (P. vivax). Молекулярно-генетические данные свидетельствуют, что предпаразитический предок плазмодия был свободноживущим простейшим, способным к фотосинтезу, который приспособился жить в кишечнике водных беспозвоночных. Также он мог жить в личинках первых кровососущих насекомых отряда

Diptera, которые появились 150—200 миллионов лет назад, быстро приобретя возможность иметь двух хозяев. Древнейшие найденные окаменелости комаров с остатками малярийных паразитов имеют возраст 30 миллионов лет. С появлением человека развились малярийные паразиты, способные к смене хозяина между человеком и комарами рода Anopheles.

Около 2—3 млн лет назад, в популяции гоминин произошла мутация, блокирующая производство одной из разновидностей сиаловой кислоты — Neu5Gc, используемой малярийным паразитом для прикрепления к хозяйской клетке. Вероятно, вызываемое мутацией повышение устойчивости к малярии способствовало позднейшему её закреплению в популяции, несмотря на то, что одновременно её эффектом могло стать понижение фертильности. Предположительно, это привело к созданию барьера фертильности между носителями мутации и остальной популяцией и, в конечном счёте, к появлению предковой для современных людей линии гоминин

[13]^[14][15].

Имеется археологическая находка датировкой 145 тыс. лет с диагностированной малярией — череп одного из видов Homo, обнаруженный в местечке Синга у города Сеннар в Судане^[16].

По другим оценкам, люди болеют малярией в течение по крайней мере 50 тысяч лет^[17]. 60—40 тысяч лет назад в организме гориллы, зараженной двумя линиями плазмодиев, произошел обмен генетическим материалом между ними, в результате чего паразит, получивший определенный вариант гена rh5, приобрёл способность заражать человека^[18]. Время до последнего общего предка (TMRCA) по всем гаплотипам устойчивого к малярии аллеля FY*O, который возник в Африке, — 42 тыс. лет назад (95 % доверительный интервал: 34—49 тыс. лет назад), TMRCA FY*A у неафриканцев — в 57 тыс. лет назад (95 % доверительный интервал: 48—65 тыс. лет назад). В современных популяциях к югу от Сахары аллель FY*O достигает частоты 86 %. Аллели FY*B и FY*A обычны для Европы и Азии, но имеются и в Африке

[19]^[20].

Первые летописные свидетельства лихорадки, вызванной малярией, были обнаружены в Китае. Они датируются приблизительно 2700 годом до н. э., временем правления династии Ся^[21].

Выяснение причины заболевания[править | править код]

В 1880 году французский военный врач Шарль Луи Альфонс Лаверан, работавший в Алжире, обнаружил в кровяных шариках больного малярией живой одноклеточный организм. Спустя год ученый опубликовал в медицинской печати статью «Паразитарный характер заболевания малярией: описание нового паразита, найденного в крови больных малярией». Это был первый случай, когда простейшие были идентифицированы как причина болезни.^[22] За это и другие открытия он был награждён Нобелевской премией по физиологии и медицине 1907 года. Название рода паразита Plasmodium было предложено в 1895 году итальянскими учеными Этторе Маркиафава (англ.) (итал. Ettore Marchiafava) и Анджело Челли (англ.) (итал. Angelo Celli)

[23]. В 1894 году паразитолог Патрик Мэнсон впервые предположил, что малярия может передаваться человеку комарами. В 1896 году кубинский врач Карлос Финлей, который лечил больных жёлтой лихорадкой в Гаване, высказал ту же гипотезу. Англичанин сэр Рональд Росс, работавший в Индии, показал в 1898 году, что определённые разновидности комаров передают малярию птицам, и выделил паразитов из слюнных желез комара. Ему также удалось найти паразитов в кишечнике комаров, питавшихся кровью больных людей, но не удалось проследить передачу паразитов от комаров к человеку. Джованни Батиста Грасси в 1898 году удалось осуществить экспериментальное заражение человека малярией через укус комара (он ставил опыты на добровольцах, в том числе и на себе). Он доказал также, что только комары рода Anopheles являются переносчиками малярии в Италии, разработал и внедрил меры профилактики малярии. Однако в 1902 году Нобелевскую премию по медицине за описание жизненного цикла малярийного паразита получил только Рональд Росс. Данные, полученные Финлеем и Россом, в 1900 году были подтверждены медицинским советом, который возглавлял Уолтер Рид. Рекомендации этого совета были использованы Уильямом Кроуфордом Горгасом ^[en] для оздоровительных мероприятий, осуществлённых на строительстве Панамского канала.

Отдельно можно сказать, что малярия также передаётся через кровь, от человека к человеку (один из примеров — передача ребёнку ещё в утробе матери).

Поиск лекарственных средств[править | править код]

Первым известным лекарством против малярии является растение полынь однолетняя, лат. Artemisia annua. Оно известно в Китае под названием кинхао и впервые упоминается в трактате «52 рецепта» (датируется династией Хань, две тысячи лет назад, обнаружен в мавандуйских погребениях). Другой рецепт, с применением этого растения именно для лечения малярии, содержится в работе китайского учёного Гэ Хуна IV века «Чжоуху Бэйцзи Фан» (Книга рецептов для оказания неотложной помощи, 340 г.)

[24]^[25]

В 1596 году китайский врач Ли Шичжэнь применял экстракт полыни для лечения заболеваний, схожих по симптомам с малярией^[5].

С открытием Нового Света появилось новое средство, кора хинного дерева, которая веками использовалась индейцами как жаропонижающее. Выдающийся испанский историк-натуралист Бернабе Кобо, иезуитский миссионер и писатель, сыграл значительную роль в истории хинина — иезуитской коры, как её поначалу называли — дав её первое описание; в 1632 году он же первым привез её в Европу.^[26]

Его название пошло от первого известного европейца, которого им вылечили. Этим больным была графиня Чинчон, жена вице-короля Перу. Она получила заражение в долине Ланавара на побережье Тихого Океана. Излечилась она принятием коры хинного дерева, растертой в порошок. Саму кору вице-королю доставил Диего де Торрес Васкес, коррехидор долины Лоха (Loja) возле провинции Кито (Эквадор), которому её добыли подчинённые ему индейцы — потомки инков из Уритусинга

[27], знавшие о свойствах коры, как лекарства (сама болезнь «перемежающаяся лихорадка» у индейцев кечуа называлась Chucchuni chucchuhuanmi chucchum hapihuan chucchuymanchayani; любое лекарство называлось — Hamppi, согласно словарю Диего Гонсалеса Ольгина, 1608). Сам граф широко раструбил об излечении своей жены, а графиня, вернувшись в Испанию, раздавала порошок из коры своим подругам и знакомым, и лекарство стало известным, как «порошок графини». Спустя несколько лет иезуиты, действовавшие в Перу, переправили кору в Рим, где её применяли в качестве лекарства от малярии, и благодаря им она стала известна по всей Италии.^[28]

Так, Кардинал Хуан де Луго получил поручение от папы Иннокентия X собрать информацию о целебной коре quinquina (хинин — иезуитская кора). Затем её изучил папский придворный лекарь Габриель Фонсека, которого весьма заинтересовали свойства порошка. После этого кардинал де Луго развернул широкую кампанию за применение хинина.^[29] В результате лекарство прозвали «иезуитским», или «кардинальским» порошком, люди в Риме какое-то время называли его «порошком де Луго».

В 1640-х годах начали вводить это средство в употребление в Европе, где оно вскоре было принято^[30]. Однако активный ингредиент, хинин, был выделен из коры лишь в 1820 году французскими химиками Пьером Пеллетье и Жозефом Каванту.^[31]

В 1709 году был опубликован трактат итальянского врача Ф. Торти (1658—1741) о применении коры хвойного дерева при малярии^[32].

В начале XX века, до открытия антибиотиков, практиковалось умышленное заражение малярией пациентов, больных сифилисом. Малярия обеспечивала повышенную температуру тела, при которой сифилис если и не проходил полностью, то во всяком случае снижал свою активность и переходил в латентную стадию. Контролируя течение лихорадки с помощью хинина, врачи таким образом пытались минимизировать негативные эффекты сифилиса. Несмотря на то, что некоторые пациенты умирали, это считалось предпочтительнее неизбежной смерти от сифилитической инфекции.^[33]

Китайская учёная Ту Юю с 1965 по 1978 г. работала с архивами Китайской академии традиционной медицины, изучая старинные трактаты, и с 1969 года вела там поиск лекарства против малярии. К 1972 г. её группа изучила и проверила около 2000 старинных рецептов. Проверка показала эффективность отвара полыни Artemisia annua, из которой учёные выделили действующее вещество цинхаосу (от «цинхао» — полынь и «су» — основной элемент, в западной фармакопее вещество получило название артемизинин), представлящее собой сесквитерпеновый лактон (органическое вещество класса терпенов). Артемизинин убивает протисты на ранних стадиях их развития. Позже группа Юю Ту синтезировала более эффективные против плазмодия малярии производные артемизинина: дигидроартемизинин (восстановленный артемизинин), артеметер (жирорастворимый метиловый эфир артемизинина) и артесунат (водорастворимый гемисукцинат дигидроартемизинина). В 1979 г. завершились клинические испытания, подтвердившие эффективность и безопасность препаратов. Они были внедрены в клиническую практику, что ежегодно спасло около 2 миллионов жизней^[5][34].

В 2006 году Всемирная организация здравоохранения рекомендовала отказаться от монопрепаратов артеминизина и использовать комбинированные лекарства, чтобы предотвратить появление устойчивых к артеминизину вариантов возбудителя малярии. В настоящей момент наиболее эффективной считается терапия комбинированными лекарствами, совмещающих артемизинин с другим противомалярийным веществом^[5].

За разработку артемизинина группа Ту Юю получила премию Ласкера в 2011 и Нобелевскую премию в 2015 году^[5].

Открытие покоящейся стадии паразита[править | править код]

Хотя стадии жизненного цикла паразита, проходящие в кровяном русле человека и в теле комара, были описаны ещё в конце XIX — начале XX века, только в 1980-е годы стало известно о существовании покоящейся стадии.^[35][36] Открытие этой формы паразита окончательно объяснило, как люди, вылечившиеся от малярии, могли вновь заболевать спустя годы после исчезновения клеток плазмодия из кровяного русла.

Малярийные комары живут почти во всех климатических зонах, за исключением субарктического, арктического поясов и пустынь.

Однако для того, чтобы существовал риск заражения малярией, требуются, помимо малярийных комаров, условия для их быстрого размножения и переноса малярийного плазмодия. Такие условия достигаются в тех районах, где не бывает низких температур, имеются болота и выпадает много осадков. Поэтому малярия шире всего распространена в экваториальной и субэкваториальной зонах, и относительно широко распространена в влажном субтропическом поясе.

В России малярийные комары обитают на всей европейской территории страны и в Западной Сибири, кроме полярных и приполярных широт. В Восточной Сибири зимы слишком суровые, и комары там не выживают.

В России и СССР[править | править код]

В районе влажных субтропиков (например, Сочи) малярия в начале XX века была большой проблемой до принятия С. Ю. Соколовым мер по осушению заболоченной местности, нефтеванию водоёмов и проведению других мероприятий, приведших в итоге к уничтожению мест размножения малярийных комаров в курортной зоне.^[37]

В России и в СССР до начала 1950-х годов заболеваемость малярией была массовой, причем не только на Кавказе, в Закавказье и в Средней Азии, но и средней полосе европейской части (Поволжье и другие районы). Пик абсолютного числа заболевших пришелся на 1934—1935 годы, когда было зарегистрировано более 9 млн случаев малярии^[38].

В дальнейшем малярия была практически ликвидирована в СССР к 1960 году, но единичные случаи (несколько десятков в год) случались и были связаны с перелётом комаров через пограничные с Афганистаном Амударью и Пяндж. Война в Афганистане привела к увеличению числа случаев малярии в СССР — в 1986—1990 годах было зафиксировано 1314 случаев (из них 136 завозных). Гражданская война в Таджикистане привела к эпидемии малярии в этой республике: в 1997 году было зафиксировано 29 794 случая^{[источник не указан 585 дней]}. В дальнейшем в Таджикистане ситуация нормализовалась и в 2011 году было отмечено лишь 78 случаев, а в 2013 году только 14 случаев (из них лишь 3 местных).^[39]

Массовый завоз инфекции из южных стран СНГ привёл к случаям её распространения в некоторых регионах России, в основном в Москве, Московской области; а также крупных городах (трёхдневная малярия). Большинство случаев (до 500 ежегодно) возникает из-за приезда больных и не вылеченных мигрантов из закавказских и азиатских стран СНГ. По оценкам экспертов, в Москве и области с мая по сентябрь находилось порядка 2 млн. мигрантов из Азербайджана и Таджикистана. В 2001 и 2003 гг. из-за эпидемии в Таджикистане большая часть случаев завоза инфекции была из этой страны^[40].

Завоз заражённых комаров на транспортных средствах в РФ зафиксирован всего 1 раз: в 1999 г. около аэропорта «Шереметьево» (заразилось 4 человека)^[40]. По информации Роспотребнадзора в 2018 г. заболеваемость малярией в РФ по сравнению с предыдущим годом возросла на 66,7%. Всего было зарегистрировано 148 случаев. Столь значительное увеличение числа завозных случаев малярии в 2018 г. связано с проведением ХХI чемпионата мира по футболу в июне – июле 2018 г. в 11 городах Российской Федерации.^[41].

Возбудители малярии — простейшие рода Plasmodium (плазмодии). Для человека патогенны четыре вида этого рода: P.vivax (англ.), P.ovale (англ.), P.malariae (англ.) и P.falciparum^[42]. В последние годы установлено, что малярию у человека в Юго-Восточной Азии вызывает также пятый вид — Plasmodium knowlesi^[43][44][45]. Человек заражается ими в момент инокуляции (впрыскивания) самкой малярийного комара одной из стадий жизненного цикла возбудителя (так называемых спорозоитов) в кровь или лимфатическую систему, которое происходит при кровососании.

После кратковременного пребывания в крови спорозоиты малярийного плазмодия проникают в гепатоциты печени, давая тем самым начало доклинической печёночной (экзоэритроцитарной) стадии заболевания. В процессе бесполого размножения, называемого шизогонией, из одного бывшего спорозоита, который в клетке печени превращается в шизонта, в итоге образуется от 2000 до 40 000 печёночных мерозоитов. В большинстве случаев эти дочерние мерозоиты через 1—6 недель снова попадают в кровь. При инфекциях, вызываемых некоторыми североафриканскими штаммами P.vivax, первичный выход в кровь мерозоитов из печени происходит примерно через 10 месяцев от момента заражения, в сроки, совпадающие с кратковременным периодом массового выплода комаров в следующем году.

При инфекциях, вызываемых P.falciparum и P.malariae, печёночная стадия развития паразитов на этом и заканчивается. При инфекциях, вызванных другими видами малярийного плазмодия, «спящие» печёночные стадии (так называемые гипнозоиты) остаются и длительно персистируют в печени, они могут вызывать спустя месяцы и годы после заражения новые рецидивы заболевания и новые эпизоды выхода паразитов в кровь (паразитемии).

Эритроцитарная, или клиническая стадия малярии начинается с прикрепления попавших в кровь мерозоитов к специфическим рецепторам на поверхности мембраны эритроцитов. Эти рецепторы, служащие мишенями для заражения, по-видимому, различны для разных видов малярийных плазмодиев.

Плазмодии, попадая в жертву, стимулируют её выделять вещества, привлекающие комаров. К такому выводу пришли исследователи, когда провели серию экспериментов на мышах. Малярийные паразиты изменяли запах тела мышей, и особенно «привлекательным» этот запах становился в период полного созревания паразитов.^[46]

Симптомы малярии обычно следующие: лихорадка, ознобы, артралгия (боль в суставах), рвота, гемолитическая анемия, гемоглобинурия, судороги. Возможно также ощущение покалывания в коже, особенно в случае малярии, вызванной P. falciparum. Также могут наблюдаться спленомегалия (увеличенная селезёнка), нестерпимая головная боль, ишемия головного мозга. Малярийная инфекция смертельно опасна, особенно для детей и беременных женщин.

Диагноз устанавливается на основе выявления паразитов в мазках крови. Традиционно используют два типа мазков — тонкий и толстый (или так называемую «толстую каплю»). Тонкий мазок позволяет с большей надёжностью определить разновидность малярийного плазмодия, поскольку внешний вид паразита (форма его клеток) при данном типе исследования лучше сохраняется. Толстый мазок позволяет микроскописту просмотреть больший объём крови, поэтому этот метод чувствительнее, но внешний вид плазмодия при этом изменяется, что не позволяет легко различать разновидности плазмодия. Поставить диагноз на основе микроскопического исследования зачастую бывает затруднительно, так как незрелые трофозоиты разных видов малярийного плазмодия плохо различимы, и обычно необходимо несколько плазмодиев, находящихся на разных стадиях созревания, для надёжной дифференциальной диагностики.

В настоящее время используются также быстрые диагностические тесты (RDT, Rapid Diagnostic Tests) с использованием иммунохимических наборов (более дорогие, но дающие результат через 5—15 минут и не требующие использования микроскопа) и тесты с помощью ПЦР (наиболее дорогие, но наиболее надежные)^[47]

Виды (формы) малярии[править | править код]

Симптоматика, течение и прогноз заболевания отчасти зависят от вида плазмодия, который является возбудителем данной формы болезни.

• Возбудитель тропической малярии — Plasmodium falciparum. Вызывает наиболее опасную форму, часто протекающую с осложнениями и имеющую высокую смертность. Эта же форма наиболее широко распространена (91 % всех случаев малярии в 2006 г.).
• Возбудитель четырехдневной малярии — Plasmodium malariae. Приступы происходят обычно через 72 часа.
• Возбудители трехдневной малярии и похожей на неё овале-малярии — соответственно, Plasmodium vivax и Plasmodium ovale. Приступы происходят через каждые 40—48 часов.

Эти формы малярии различаются также по длительности инкубационного периода, продолжительности разных стадий жизненного цикла плазмодиев, симптоматике и течению^[48].

Иммунный ответ против малярийной инфекции развивается медленно. Он характеризуется малой эффективностью и практически не защищает от повторного инфицирования. Приобретённый иммунитет развивается после нескольких заболеваний малярией за несколько лет. Этот иммунитет специфичен к стадии заболевания, к виду и даже к конкретному штамму малярийного плазмодия. Но клинические проявления и симптомы уменьшаются с развитием специфического противомалярийного иммунитета.

Среди возможных объяснений такого слабого иммунного ответа называют нахождение малярийного плазмодия в клетках на протяжении большей части его жизненного цикла, общее угнетение иммунной системы, присутствие антигенов, которые не опознаются T-клетками, подавление пролиферации B-клеток, значительный полиморфизм малярийного плазмодия и быстрая смена потенциальных антигенов на его поверхности.

У людей существует мутация, вызывающая серповидно-клеточную анемию, которая способствует выживанию при заражении малярийным плазмодием у половины носителей этой мутации: в случае, когда одна из двух хромосом продуцирует нормальные эритроциты, а вторая — серповидные, такой носитель частичной мутации гарантированно выживает во время приступа малярии, но во время ремиссии страдает от анемии. Зато человек без серповидно-клеточной анемии во время приступа малярии погибнет с большей вероятностью. Это способствовало закреплению такой мутации на территориях, эндемичных для малярийного плазмодия. Однако в последние годы была обнаружена мутация среди популяции малярийного плазмодия, которая позволяет ему проникать в серповидные эритроциты, в результате чего носитель серповидной анемии беззащитен при инвазии такого мутировавшего плазмодия^[16].

Самым распространённым медикаментом для лечения малярии сегодня, как и раньше, является хинин. На некоторое время он был заменен хлорохином, но ныне снова приобрел популярность. Причиной этому стало появление в Азии и затем распространение по Африке и другим частям света Plasmodium falciparum с мутацией устойчивости к хлорохину.

Также существует несколько других веществ, которые используются для лечения и иногда для профилактики малярии. Многие из них могут использоваться для обеих целей. Их использование преимущественно зависит от устойчивости к ним паразитов в области, где используется тот или другой препарат.

В настоящее время наиболее эффективны комбинированные лекарственные средства с артемезинином^[49]. Резолюция ВОЗ WHA60.18 (май 2007) настаивает на использовании этих препаратов, однако в России они до сих пор не зарегистрированы и не применяются.

Экстракты растения Artemisia annua (Полынь однолетняя), которые содержат вещество артемизинин и его синтетические аналоги, имеют высокую эффективность, но их производство дорого. В настоящее время (2006) изучаются клинические эффекты и возможность производства новых препаратов на основе артемизинина.^[50] Другая работа команды французских и южноафриканских исследователей разработала группу новых препаратов, известных как G25 и TE3, успешно испытанных на приматах.^[51][52]

Хотя противомалярийные лекарства присутствуют на рынке, болезнь представляет угрозу для людей, которые живут в эндемичных областях, где нет надлежащего доступа к эффективным препаратам. Согласно данным организации «Врачи без границ», средние затраты на лечение человека, заражённого малярией, в некоторых африканских странах составляют всего 0,25—2,40 $.^[53]

Экспериментальные средства[править | править код]

С 2015 года ведутся испытания нового препарата от малярии — DSM265. Лекарство было разработано в Северо-западном медицинском центре Техасского университета совместно со специалистами Института фармакологии Университета Монаша, Вашингтонского университета и фонда Medicines for Malaria Venture (MMV). Препарат препятствует синтезу предшественников нуклеотидов, которые необходимы для дальнейшего синтеза ДНК и РНК, в организме малярийного плазмодия. В результате лекарство способно поражать возбудителя малярии и в крови, и в печени человека. Это первый противомалярийный препарат, рассчитанный на однократный приём. Также данное лекарственное средство можно будет принимать в профилактических целях.^[54]

По состоянию на 2017 г. для лечения малярии может использоваться новая (проходящая клинические испытания) вакцина PfSPZ в сочетании с хлорохином, препятствующим выходу плазмодиев из печени в кровь^[55].

Методы, которые используются для предотвращения распространения болезни или для защиты в областях, эндемичных для малярии, включают профилактические лекарственные средства, уничтожение комаров и средства для предотвращения укусов комаров.

К 2015 году не было коммерчески доступной вакцины против малярии, хотя уже более 20 лет велись активные исследования для её создания. Только испытываются несколько кандидатов^[56].

На 2019 год существует противомалярийная вакцина с эффективностью 31−56%^[11]. На острове Биоко в 2020 году стартует программа масштабных клинических испытаний, в которых будет использоваться вакцина из ослабленных радиацией плазмодиев. На этом острове за 15 лет к 2019 году традиционными средствами, как противомоскитные сетки и распыление в помещениях инсектецидов, удалось снизить число больных малярией с 45% лишь до 12,5%. В других регионах результаты ещё хуже^[12].

30 апреля 2019 года в Гане стартовала пилотная иммунизация населения вакциной RTS,S^[57].

Профилактические лекарственные средства[править | править код]

Ряд препаратов, используемых для лечения малярии, могут также применяться и для профилактики. Обычно эти лекарственные препараты принимают ежедневно или еженедельно в меньшей дозе, чем для лечения. Профилактические лекарственные средства обычно используются людьми, посещающими области с риском заражения малярией, и практически не используются местным населением из-за их высокой стоимости и побочных эффектов. Важно помнить, что лекарство для профилактики, на фоне приёма которого развилась малярия, не может применяться в последующем для её лечения. Препараты выбора для лечения малярии (комбинированные препараты с артемизинином) не используется в качестве профилактических.

С начала XVII века для профилактики используют хинин. Синтез в XX веке более эффективных альтернативных веществ (хинакрин (акрихин), хлорохин, примахин), сократило использование хинина. С появлением штамма Plasmodium falciparum, резистентного к хлорохину, хинин вернулся в качестве средства для лечения, но не для профилактики.

Современные лекарственные средства для профилактики включают мефлохин (Лариам), доксициклин и атовакуон-прогуанил гидрохлорид (бигумаль, Маларон). Выбор препарата обычно зависит от резистентности паразитов в области и от побочных эффектов. Профилактический эффект не начинается немедленно, поэтому следует начинать принимать профилактические препараты за 1—2 недели до прибытия в опасную зону и продолжать приём 1—4 недели после возвращения.

Выбор препарата для профилактики среди граждан, выезжающих в жаркие страны, рекомендуется только в зонах тропической малярии, зависит от того, куда планируется поездка. Мефлохин, хлорохин с прогуанилом и доксициклин не гарантируют защиту от малярии. Длительность приёма мефлохина и доксициклина ограничена (4 и 1 месяц соответственно)^[40].

Уничтожение комаров[править | править код]

Усилия по борьбе с малярией путём уничтожения комаров достигли успеха в некоторых областях. Когда-то малярия была распространена в США и Южной Европе. После осушения болот и улучшения санитарных условий, вместе с контролем и лечением заражённых людей, эти области стали безопасными. Например, в 2002 году в США было зарегистрировано 1059 случаев малярии, в том числе 8 смертей. С другой стороны, не удается искоренить малярию во многих частях света, в первую очередь в развивающихся странах — проблема наиболее распространена в Африке.

Эффективным химическим препаратом против комаров зарекомендовал себя ДДТ. Он был разработан во время Второй мировой войны как первый современный инсектицид. Сначала его использовали для борьбы против малярии, а затем он распространился и на сельское хозяйство. Со временем контроль за численностью сельскохозяйственных вредителей, вместо уничтожения комаров, стал преобладать в использовании ДДТ, особенно в развивающихся странах. На протяжении 1960-х количество свидетельств негативных последствий его неправильного применения увеличилось, что в конце концов привело к запрету ДДТ во многих странах в 1970-х. До этого времени его широкое использование уже привело к появлению стойких к воздействию ДДТ популяций комаров во многих областях. Но сейчас есть перспектива возможного возврата ДДТ. ВОЗ сегодня рекомендует использовать ДДТ против малярии в эндемичных областях. Наряду с этим, предлагается применять альтернативные инсектициды в областях, где комары устойчивы к ДДТ, чтобы контролировать эволюцию резистентности.^[58]

Противокомариные сетки и репелленты[править | править код]

Противокомариная сетка — эффективная мера против малярии

Противокомариные сетки помогают оградить людей от комаров и тем самым значительно уменьшить количество инфицирований и передачу малярии. Сетки — не идеальный барьер, поэтому они часто используются вместе с инсектицидом, который распыляется, чтобы убить комаров перед тем, как они найдут путь через сетку. Поэтому сетки, пропитанные инсектицидами, намного более эффективны.^[7]

Для персональной защиты также эффективны закрытая одежда и репелленты. Репелленты подразделяются на две категории: натуральные и синтетические. Распространённые натуральные репелленты — эфирные масла некоторых растений.

Примеры синтетических репеллентов:

Трансгенные комары[править | править код]

Рассматриваются несколько вариантов возможных генетических модификаций генома комара. Один из потенциальных методов контроля численности комаров — метод выращивания бесплодных особей. Сейчас достигнут значительный прогресс в получении трансгенных или генетически изменённых комаров, стойких к малярии. В 2002 году две группы исследователей уже объявили о разработке первых линий подобных комаров.^[59][60]

Разработка вакцин[править | править код]

Ведутся разработки и клинические испытания различных вакцин от малярии^[56][61].

В июле 2015 года Европейское агентство лекарственных средств выпустило позитивное мнение на вакцину «Москирикс» (Mosquirix) от Plasmodium falciparum, также широко известную как «RTS,S/AS01», разработанную британской фармацевтической компанией GlaxoSmithKline^[62] и проверенную более чем на 15 тысячах детей. Вакцина показала эффективность около 30-40% при четырехкратном введении (в 0, 1, 2 и 20 месяцев)^[63]. Публикация европейского агентства поспособствует получению разрешений на применение в африканских странах. Всемирная организация здравоохранения изучит, насколько безопасно использование вакцины детьми, которые наиболее подвержены этой болезни.^[62][64], применение вакцины в отдельных государствах ожидается в 2017 году^[65]. Вакцина, вероятно, сможет стать дополнением к множеству мер, принимаемых для борьбы с малярией^[63].

С 2003 года ведётся разработка вакцины PfSPZ (сокр. от англ. Plasmodium falciparum sporozoites) из ослабленных живых спорозоитов малярийного плазмодия. На первой стадии испытаний на малом количестве добровольцев эта вакцина показала 90% эффективность, а в сочетании с хлорохином — 100%, результаты опубликованы в 2017 году^[55][66]. В 2020 г. будут проводиться клинические испытания этой вакцины с участием нескольких тысяч жителей острова Биоко (Гвинейский залив), 12,5% населения которого болеют малярией^[11].

Малярия всегда была и остается одной из опаснейших болезней человека. К известным личностям, которые возможно умерли от малярии, принадлежат: Александр Македонский, Аларих (король вестготов), Чингисхан, святой Августин, как минимум 5 римских пап, итальянский поэт Данте, император Священной Римской империи Карл V, Христофор Колумб, Оливер Кромвель, Микеланджело Меризи Караваджо, лорд Байрон и многие другие^[67].

На 2019 год малярия является наиболее частой причиной смерти в тропиках^[16].

Сведения о малярии

• На 2006 год малярия была распространена более чем в 100 странах, где проживало более 40% населения мира^[68]. На 2011 год — 106 стран и больше половины мирового населения^[69].
• По данным ВОЗ в 2017 г. выявлено 219 млн случаев малярии^[70], в 2013 г. — 197 лабораторно подтверждённых случаев. В начале XXI века это число ежегодно возрастало на 16 %, число заболевших увеличивалось в 2000—2005 годах и снижалось между 2005—2010^[71].
• Подавляющее большинство случаев регистрируется в Африке, другие очаги массового заболевания — Индия, Бразилия, Шри-Ланка, Вьетнам и Колумбия.
• Малярия находится на пятом месте по числу смертельных случаев за год среди инфекционных заболеваний. С точки зрения ВОЗ, малярия — самое приоритетное тропическое заболевание.
• Ежегодно до миллиона человек умирает от малярии (781 000 в 2009 и 655 000 в 2010).
  В 2017 г. от малярии умерли 435 тыс. чел.^[70]
• По состоянию на 2008—2009 годы на одну смерть от малярии приходится 2200 $ на лечение и исследования в мире. Для сравнения, на одну смерть от ВИЧ/СПИД приходится 6800 $.
• Каждый год около 30 000 человек, посещающих опасные районы, заболевают малярией.

Хинное дерево

Одной из самых распространённых болезней людей до самого недавнего времени была малярия. Особенно она свирепствовала в местно­стях с тёплым влажным климатом. Со времён средневековья считалось, что причина маля­рии — тяжёлые испарения, поднимающиеся с болотистых мест. Отсюда произошло и название заболевания (по-латыни malare — «дурной воз­дух»). Чем только не пытались лечиться от ма­лярии! Трудно поверить, но как лекарство от этой страшной болезни, уносившей много жиз­ней, использовали даже пыль от египетских му­мий.

Болели малярией и в Америке, но южно­американские туземцы умели лечить заболев­ших этой болезнью. Лекарство они делали из коры местного тропического дерева. Ценили эту кору очень высоко, о чём можно судить по тому,

Хинное дерево.

301

что называли ее «кина-кина» — это означает «кора всех кор», или «глав­нейшая кора». После освоения аме­риканского континента европейцами многим из них стало известно о существовании лекарства от малярии. Однако покорённые завоевателями индейцы, с трудом выносившие жестокое обра­щение с ними победителей, дали клятву не от­крывать тайны лекарства. Они надеялись, что победители вымрут от малярийных заболеваний.

Долгим был путь к раскрытию секрета проти­вомалярийного лекарства. Но, как всегда, всякое тайное рано или поздно становится явным.

С 1628 по 1641 г. в испанской колонии Перу вице-королём был граф Луис Хинхон. Его жена Анна Хинхон отличалась мягкостью характера и часто защищала индейцев от жестоких нака­заний. Этим она вызвала их симпатию. Поэтому, когда в 1638 г. она заболела болотной лихорад­кой (так тогда нередко называли малярию), ин­дейцы решились нарушить тайну и вылечили её корой того самого дерева. Через некоторое время малярией заболел и сам Луис Хинхон. Болезнь вынудила его в 1641 г. вернуться в Испанию. Он привёз с собой партию коры «кина-кина». Одна­ко европейские врачи в то время не сумели (или не захотели) изготовить из неё эффективное ле­карство. Так и запечатлён в истории этот печаль­ный курьёз — Хинхон привёз в Европу лекарст­во от малярии, но сам умер от этого заболевания.

И после этого «белым людям» удавалось раз­ными праведными и неправедными путями по­купать или отнимать у туземцев целебную кору и привозить её в Европу. Наконец и в Европе удалось создать действенное лекарство из этой коры. Особенно прославился английский врач Роберт Тэлбот. Он сумел вылечить от малярии многих больных, в том числе французского принца Конде, за что был щедро награждён королём Людовиком XIV. Под впечатлением этих событий знаменитый французский басно­писец Жан Лафонтен написал целую поэму, про­славляющую хинную кору.

А технология приготовления лекарства оказа­лась на удивление простой. Кору растирали в порошок и заливали вином. Получалась страшно горькая настойка. Настойку стали именовать «хина» (от названия коры «кина-кина»), а дере­во, с которого снимали эту кору, — хинным деревом. (Горечь настойки так сильна, что на Руси появилось присловье, бытующее до сих пор, — «горький, как хина».) Позже, в начале XIX столетия, российский учёный Ф.И. Гизе ус­тановил, что целебные свойства коре придаёт содержащийся в ней алкалоид. Его назвали хи­нином.

Как оказалось, целебными свойствами обла­дает кора нескольких видов деревьев из семейст­ва мареновых. Они объединяются в один род, которому Карл Линней дал название «цинхона» в память о Луисе Хинхоне. Немало трудностей встретили европейцы при попытках найти в природе хинное дерево. Самое ценное из хинных деревьев — цинхону леджеровскую (Cinchona ledgeriana) — в диком состоянии нашли только один раз, в группе из полусотни деревьев этого вида, в почти непроходимой местности в Бо­ливии. Сделал это в 1865 г. человек по имени Мануэль Мамани. Ещё один вид хинного дере­ва — цинхону красноватую (Cinchona succirubra) — назвали так за цвет сока (молочно-белый, на воздухе он почти мгновенно становится ярко-красным). Интересно, что молодые листья, толь­ко что развернувшиеся из почек, тоже имеют ярко-красную окраску, поэтому хинное дерево бросается в глаза. Добытчики хинной коры, за­бираясь на скалы или высокие деревья, по этому цвету издали различали хинные деревья.

Когда европейцы по-настоящему оценили чу­додейственные свойства коры хинного дерева, наступили тяжёлые времена для этого растения. В отличие от аборигенов, бережно относившихся к деревьям, «белые люди» развернули такие масштабные заготовки, что хинное дерево ока­залось на грани уничтожения. Деревья нещадно рубили и сдирали с них кору. И уже к началу 80-х гг. XIX в. заготовка коры сократилась в 20 раз! Лекарства стало не хватать. К счастью, предусмотрительные люди уже тогда стали раз­водить хинное дерево. Постепенно все заготовки сырья стали вестись на культурных плантациях.

Написано немало книг и статей, в которых рассказано об увлекательной истории разведе­ния хинного дерева в Старом Свете. Дело в том, что местные власти в Перу и других странах, где произрастает это целебное растение, запретили вывоз семян и посадочного материала. Тем са­мым они стремились сохранить монополию на ценное противомалярийное лекарство. Экспорт хинной коры приносил им большую прибыль. Уже упоминавшийся Мануэль Мамани за прода­жу семян хинного дерева был арестован, осуждён и погиб в тюрьме от жестокого обращения. Одна из ботанических экспедиций по изучению хин­ного дерева закончилась трагически: все её участники были расстреляны в ходе военных действий в Колумбии. Вероятно, учёных, состав­лявших карты произрастания цинхоны, приня­ли за шпионов. С большими трудностями, тайно (по сути дела воровски), всё-таки удалось вы­везти семена хинного дерева из Южной Амери­ки. В одном случае за молодыми деревьями был тайно выслан целый военный крейсер! Только в конце XIX в. удалось вырастить из семян сажен­цы и заложить плантации этого ценного рас­тения в Старом Свете.

Сначала хинное дерево высадили на острове Ява. Оно хорошо прижилось и стало плодоно­сить. Потом были заложены большие плантации цинхоны в других тропических колониях: в Ин­дии, на Цейлоне, на других островах, принадле­жащих теперь Индонезии. В настоящее время

302

именно из этих стран на мировой рынок поставляют основную массу хинной коры и изготовленных из неё лекарств.

Хинные деревья растут только в тёплом, безморозном климате. В России их можно увидеть в оранжереях ботанических садов.

К семейству мареновых относится ещё одно зна­менитое лекарственное растение — бразильская ипекакуана. В Европе с ней позна­комились благодаря английскому капитану Доверу, который в 1670 г. привёз в Европу лекарство из корней этого кустарника — «доверов порошок». Оно стало хорошим средством от кашля.

Хинное дерево » Народные средства и народные рецепты

Автор Светлана На чтение 8 мин. Просмотров 93 Опубликовано 03.06.2010

Одной из самых распространенных болезней людей до самого недавнего времени быт малярия. Особенно она свирепствовала в местностях с теплым влажным климатом. Со средневековья считалось, что причина малярии — тяжелые испарения, поднимающиеся с болотистых мест. Отсюда произошло и название заболевания (по-латыни «malare» = «дурной воздух»). Чем только не пытались лечиться от малярии! Трудно поверить, но как лекарство от этой страшной болезни, уносившей много жизней, использовали даже пыль от египетских мумий.
Болели малярией и в Америке. Но южноамериканские туземцы умели лечить больных от этой болезни. Лекарство они делали из коры местного тропического дерева. Ценили эту кору очень высоко, о чем можно судить по тому, что называли ее «кина-кина», что значит «кора всех кор», или главнейшая кора. После освоения американского континента европейцами многим из них стало известно существование лекарства от малярии. Однако туземцы не раскрывали секрет «кина-кина», сохраняли в тайне от европейцев целебное дерево. Долгим был путь к расшифровке противомалярийного лекарства. Но, как всегда, всякое тайное рано или поздно становится явным.
Долгое время (с 1628 по 1641 г.) в испанской колонии Перу вице-королем был Луис Цинхон. Он всемерно способствовал европейцам постичь тайны противомалярийного лекарства. Есть сведения, что в 1638 г. заболела лихорадкой (так тогда нередко называли малярию) его жена Анна Цинхон и ее вылечили именно корой какого-то местного дерева. Через некоторое время от такой же лихорадки стал страдать и сам Луис Цинхон. Болезнь вынудила его в 1641 г. вернуться в Испанию. Он привез с собой партию коры «кина-кина». Однако европейские врачи в то время не сумели (или не захотели) сделать из нее эффективное лекарство. Так и запечатлен в истории такой печальный курьез — Цинхон привез в Европу действенное лекарство от малярии, но сам умер от этого заболевания.
И после этого «белым людям» удавалось неоднократно разными праведными и неправедными путями покупать или отнимать у туземцев целебную кору и привозить ее в Европу. Наконец и в Европе удалось создать действенное лекарство из этой коры. Особенно прославился английский врач Тальбор. Он сумел вылечить от малярии многих больных, в том числе французского короля Людовика XIV. А технология приготовления лекарства оказалась на удивление простой. Кору растирали в порошок и заливали вином. Получалась страшно горькая настойка. От названия коры «кина-кина» настойку стали именовать «хина», а дерево, с которого снимали эту кору, — хинным деревом. (Горькость настойки настолько сильна, что на Руси появилась присказка, бытующая до сих пор: «горькая как хина».) Позже, в начале XIX столетия, российский ученый Ф. И. Гизе установил, что целебные свойства коре придает содержащийся в ней алкалоид. Его назвали хинином.
Немало трудностей встретили европейцы при попытках найти в природе хинное дерево. Несмотря на активное противодействие туземцев, тайна этого растения в конце концов была разгадана. Как оказалось, целебной корой обладают несколько видов деревьев из семейства мареновых (Rubiaceae). Они объединяются в один род, которому Карл Линней дал название цинхона (Cinchona) в память о Луисе Цинхоне. Наибольшую известность как лекарственное растение получила цинхона красноватая, о которой мы и расскажем подробно.

Ботаническая характеристика хинного дерева

Хинное дерево красноватое, или цинхона красноватая — Cinchona succirubra Pavon. — вечнозеленое дерево из семейства мареновых [Rubiaceae] с прямым стройным стволом высотой около 15 м. В естественных условиях это могучее дерево с густой шаровидной кроной, достигающее высоты до 25 м. Толщина стволов у таких деревьев до 1 м. Ствол покрыт буровато-серой корой, а кора молодых ветвей красноватая.
Листья супротивные, яйцевидные, широкоэллиптические или почти округлые, длиной до 50 см, ярко-зеленые, морщинистые, блестящие, слегка кожистые, опушенные, особенно по жилкам, цельнокройные, с черешками длиной до 5 см. Интересно, что молодые листья, только что развернувшиеся из почек, ярко-красной окраски, поэтому хинное дерево бросается в глаза. По-видимому, эта особенность дерева в сочетании с красноватой окраской молодых ветвей и послужила основанием для видового названия растения.
Цветки собраны в зонтики, которые в совокупности образуют крупные широкопирамидальные метельчатые соцветия. В каждом цветке 5-зубча-тая зеленая опушенная чашечка, остающаяся при плодах; розовый венчик с опушенной длинной (до 1,5 см) трубкой и 5 долями отгиба, густоволосистыми по краям; 5 тычинок; пестик с нижней густоопушенной 2-гнездной завязью, нитевидным столбиком и 2-раздельным рыльцем. Выражена гетеростилия — так в ботанике называется разная длина тычинок и пестиков в цветках. Суть ее в том, что у одних цветков столбик пестика длинный, выдается из трубки венчика, а тычинки с короткими нитями; у других наоборот -столбик короткий, спрятан в трубке венчика, зато тычинки имеют длинные нити и пыльники выдаются из трубки венчика. Природа этого явления — приспособление к более эффективному перекрестному опылению.
Плод — продолговатая 2-гнездная коробочка длиной 2,5 — 3 см, заостренная с обоих концов, буро-коричневой окраски. В каждом гнезде коробочки развивается от 12 до 23 семян. Семя плоское, морщинистое, светло-коричневое, окруженное со всех сторон широким ломким тонкоперепончатым крылом. Наличие крыльев обеспечивает семенам дальний разлет за счет ветра.
Родина хинного дерева — тропические леса Южной Америки. Когда люди по-настоящему оценили чудодейственные свойства коры хинного дерева, наступили тяжелые времена для этого растения — бум вызвал гигантские по масштабам заготовки сырья. В отличие от аборигенов, бережно относившихся к деревьям, «белые люди» развернули такие масштабные заготовки, что хинное дерево оказалось на грани уничтожения на его родине. Деревья нещадно рубили и сдирали с них кору. К счастью, умные люди уже тогда стали вводить хинное дерево в культуру, благодаря чему постепенно все заготовки сырья стали вести на культурных плантациях.
История разведения хинного дерева в Старом Свете полна драматизма. Дело в том, что местная власть в Перу и других странах, где произрастает дико хинное дерево, стремилась сохранить монополию на сырье этого ценного противомалярийного лекарства, так как экспорт хинной коры приносил большую прибыль. Естественно, был строжайше запрещен вывоз семян и посадочного материала хинного дерева за пределы стран, в которых оно растет.
Существует немало версий детективной истории, как тайно от южноамериканских властей, с величайшими трудностями все-таки удалось европейцам выкрасть посадочный материал хинного дерева. Его привезли на остров Яву и там начали разводить. Только в XIX в. удалось вырастить из семян саженцы и заложить плантации этого ценного растения в Старом Свете. Предприимчивые англичане быстро освоили новую культуру и заложили промышленные плантации этого вечнозеленого дерева, для жизни которого необходим тропический климат, в своих азиатских экваториальных колониях на территории современной Индии, Шри-Ланки (Цейлона), Индонезии и др.
В настоящее время Старый Свет дает большую часть мировых поставок коры хинного дерева за счет искусственно созданных плантаций, хотя и в Америке по-прежнему эксплуатируют как растения естественных лесов, так и специально созданные насаждения. Кроме цинхоны красноватой, используют кору и некоторых других видов рода Cinchona. Все они вовлечены и в селекционный процесс и использованы для межвидовой гибридизации. В результате сейчас на большинстве плантаций возделываются совсем не те виды и формы, которые произрастают дикорастущими в сельве, а разнообразнейшие гибриды, то похожие на цинхону красноватую, то уклоняющиеся в сторону другого широко распространенного вида — хинного дерева леджеровского (Cinchona ledgeriana Moens.), то отражающие черты совсем других видов. Промышленники, естественно, озабочены не тем, как правильно назвать растение сточки зрения «чистой» ботаники, а тем, чтобы оно давало полноценное сырье. Как говорят китайцы: «Не важно, какой окраски кошка, лишь бы ловила мышей».

Лекарственное значение хинного дерева и способы лечебного использования

Как уже говорилось, сырьем для производства лекарств из хинного дерева является кора, содержащая до 18% алкалоидов: хинин, хинидин, цинхонин, цинхонидин и др. Основной алкалоид из этого сырья —хинин, содержание которого в коре достигает 7,5%, обладает специфическим действием на возбудителей малярии, поражая их плазмодии в крови больного. Разнообразные лекарства из коры хинного дерева (самое эффективное — инъекционные растворы солей хинина) произвели настоящую революцию в борьбе с малярией, которая была бичом всех влажных теплых мест, пригодных для жизни малярийного комара, разносчика возбудителя этой тяжелой инфекции.
Англичане принудительно заставляли своих солдат, служивших в Индии и других «малярийных» колониях, пить хинную воду (тоник), имеющую, как и все лекарства из хинного дерева, ужасно горький вкус. Чтобы солдаты не выплескивали тоник, в него вливали порцию джина. Так и укоренился достаточно распространенный сейчас на Западе обычай пить джин и виски с тоником перед обедом. Хинин и содержащие его напитки действуют на пищеварительную систему как горечь: возбуждают аппетит и усиливают секрецию желез желудочно-кишечного тракта. В российской медицине в настоящее время для лечения больных малярией используют импортный хинин, который в виде стерильного раствора дигидрохлорида расфасовывают в ампулы для инъекций.
Нашел медицинское использование и другой алкалоид из коры хинного дерева — хинидин, являющийся стереоизомером хинина и содержащийся в коре в значительном количестве (до 0,65%). В нашей медицине разрешен к применению порошок сульфата хинидина при maxикардии, аритмии, экстрасистолии.
При малярии рекомендуется принимать хину по 1 порошку утром, на восходе солнца, в течение 5 дней. Затем 2 дня отдохнуть и снова принимать 2 дня подряд на восходе солнца. После приема лекарства надо поспать. Это — важное условие. Лечение продолжать 10 дней.
Одним из атрибутов славы хинного дерева, правда, значительно менее известным, является то, что хинное дерево стояло у истоков гомеопатии. Именно в процессе использования хинного дерева немецкий врач Ганеман констатировал, что взятое в малых дозах лекарство вызывало симптомы той болезни, которую в больших дозах излечивало. Таким образом получил подтверждение принцип, на котором основана гомеопатия, Similia similibus curantur— подобное излечивается подобным.

Приветствую всех читателей! Меня зовут Светлана. Окончила Самарский государственный медицинский университет с красным дипломом. Оцените статью: Поделитесь с друзьями!

Хинное дерево. Цинхона. Лекарственные растения. Экзотические. История. Декоративно-лиственные. Вечнозеленые деревья. Фото — Ботаничка.ru

Большой корабль, который шел под парусами из Южной Америки в Европу, словно щепку швыряли гигантские волны океана. Все, кто еще имел хоть сколько-нибудь силы, вот уже который день упорно сопротивлялись неукротимой стихии. Но опасность предательски подкрадывалась с другой стороны: большинство команды и пассажиров было до крайности измучено какой-то неведомой болезнью.

Безнадежно было состояние самого именитого пассажира — вице-короля Перу, носившего замысловатое имя Дон Луис Геронимо Кабрера де Вобадилла граф Цинхон. Несколько лет возглавлял он одну из богатейших испанских колоний — Перу, а теперь в конце 1641 года, обессиленный загадочной болезнью, возвращался домой, в Испанию. Эта болезнь была малярией. Среди множества ценных грузов, заваливших трюм, вице-короля особенно беспокоила судьба тяжелого, громоздкого тюка, содержавшего кору, по утверждению местных индейцев хорошо излечивавшую малярию. Ценою больших жертв досталась она вице-королю, который первым из европейцев стал обладателем такого сокровища. С этой корой и связывал он надежду на исцеление от злого недуга. Но напрасно, изнемогая от страданий, пробовал он жевать горькую, обжигающую рот кору: как использовать ее целебные свойства, никто не знал.

Хинное дерево, цинхона (Cinchona)

© Forest & Kim Starr

После продолжительного и трудного путешествия сильно потрепанный корабль добрался до Испании. Самых известных врачей столицы и других городов вызвали к больному. Однако и они не смогли помочь: им был недоступен секрет использования целебной коры. Поэтому врачи предпочитали лечить Цинхона старыми, но, увы, бесполезными средствами, вроде пыли египетских мумий. Так и умер Цинхон от малярии, не сумев воспользоваться отнятым у туземцев лекарственным снадобьем.

Первыми до тайны перуанского дерева докопались пронырливые, вездесущие иезуиты. Изготовив из волшебной коры противомалярийный порошок, они не замедлили провозгласить его священным. Сам папа римский, видя в этом источник больших прибылей и надежное средство воздействия на верующих, благословил служителей католической церкви и разрешил им начать спекуляцию порошком. Однако врачи не скоро стали применять новое лекарство: они еще не знали достаточно твердо ни его свойств, ни способа применения.

Жестокая эпидемия малярии все больше распространялась по Европе и добралась наконец до Англии. Хотя к этому времени иезуитские порошки уже зарекомендовали себя как достаточно действенное средство в борьбе со свирепой малярией, но ни один уважающий себя англичанин, конечно, не мог ими воспользоваться. Кто бы, в самом деле, решился принимать иезуитские порошки в атмосфере всеобщей вражды ко всему, что было хотя бы отдаленно связано с ненавистным всей Англии папством? Крупнейший деятель английской буржуазной революции Кромвель, заболевший малярией, решительно отказался употреблять это лекарство. Он умер от малярии в 1658 году, не испытав последней спасительной возможности.

Хинное дерево, цинхона (Cinchona)

© Forest & Kim Starr

Когда же эпидемия малярии приняла в ряде стран совершенно катастрофические размеры, ненависть народных масс к иезуитам обострилась в высшей степени. В Англии, например, их стали обвинять в намерении отравить своим порошком всех англичан не католиков, в том числе и короля, который как раз заболел тяжелой формой малярии. Все усилия придворных врачей облегчить его участь были тщетны. Предложения католических монахов об оказании помощи решительно отвергались.

Вдруг произошло нечто неожиданное. Вылечить короля взялся никому до тех пор не известный знахарь, некий Тальбор. Результаты получились ошеломляющими: всего за две недели король излечился от злого недуга, принимая какое-то горькое лекарство по столовой ложке через три часа. Хитрый знахарь наотрез отказался сообщить состав и происхождение целебной микстуры. Впрочем, король, счастливый, быстро окрепший, на этом и не настаивал. Избавленный от тяжелой болезни, он щедро отблагодарил своего спасителя и специальным указом даровал ему звание лорда и королевского лекаря. Кроме этого, он разрешил Тальбору лечить больных по всей стране.

Зависти всей королевской свиты, особенно придворных медиков, не было предела. Они не могли мириться с растущей славой новоявленного врача. Вся знать наперебой стремилась лечиться только у Тальбора. Даже французский король направил ему приглашение прибыть в Париж для лечения его персоны и всей королевской семьи от малярии. Исход лечения и на этот раз оказался удачным. Новое излечение стало еще большим триумфом Тальбора, который, однако, упорно продолжал беречь свою тайну. Лишь когда король Франции предложил ловкому дельцу 3000 золотых франков, большую пожизненную пенсию и дал обязательство не разглашать секрета до смерти лекаря, Тальбор сдался. Выяснилось, что он лечил своих пациентов не чем иным, как иезуитским порошком, растворенным в вине. От английского короля он скрыл это обстоятельство, так как знал, что рискует головой.

Но пришло, наконец, и время, когда чудесное лекарство перестало быть монополией отдельных лиц. Оно утвердилось как единственно надежное средство в борьбе с гибельной малярией. Десятки, сотни тысяч европейцев избавились от страшного заболевания с помощью целебной коры перуанского дерева, а о самом дереве никто еще не имел ясного представления. Его местонахождение не могли обнаружить даже испанцы, которые осели в Южной Америке и обрели монополию на поставку перуанского товара в Европу.

Хинное дерево, цинхона (Cinchona)

© Forest & Kim Starr

Местные индейцы, к этому времени уже хорошо узнавшие коварные нравы завоевателей, соблюдали большую осторожность. Сбор «кина-кина» (коры всех кор) поручался только своим, наиболее надежным людям (кстати, от индейского кина-кина и происходит название хинного дерева и выделенного из его коры алкалоида — хинина). Старые туземцы поучали молодых, что малярия поможет изгнать жестоких поработителей, если им не удастся разгадать секрет хинного дерева.

С разглашением тайны лечебных свойств коры они примирились, да и к тому же она обернулась выгодной для них торговлей. Кстати, о разглашении этой тайны ходит много легенд, но одну из них повторяют чаще других. Юная перуанка полюбила испанского солдата. Когда тот заболел малярией и положение его стало безнадежным, девушка решила спасти ему жизнь целебной корой. Так солдат узнал, а затем и раскрыл заветную тайну туземцев за солидное вознаграждение одному из миссионеров-иезуитов. Те поспешили убрать солдата, а тайну сделать предметом своей торговли.

Долго попытки европейцев проникнуть в непроходимые чащи тропических лесов не имели успеха. Только в 1778 году одному из членов французской астрономической экспедиции Лa Кондамину удалось впервые увидеть хинное дерево в районе Локсы. Он послал с оказией краткое описание его и гербарный образец шведскому ученому Карлу Линнею. Это послужило основой первого научного исследования и ботанической характеристики растения. Линней и назвал его цинхоной.

Хинное дерево, цинхона (Cinchona)

© EOL Learning and Education Group

Итак, потребовалось больше ста лет для того, чтобы целебные свойства груза графа Цинхона были, наконец, разгаданы. Словно в насмешку над злополучным вице-королем его имя присваивается чудодейственному перуанскому дереву.

Лa Кондамину удалось взять с собой несколько саженцев хинного дерева, но по пути в Европу они погибли.

Самый молодой участник французской экспедиции ботаник Жюссьё решил остаться в Южной Америке, чтобы детально изучить хинное дерево. За много лет кропотливого труда ему удалось установить, что дерево растет одиночно на скалистых, труднодоступных склонах Анд, поднимаясь в горы до 2500— 3000 метров над уровнем моря. Он же впервые установил, что есть несколько видов этого дерева, в частности цинхона белая, красная, желтая и серая.

Около 17 лет, преодолевая многочисленные невзгоды, изучал Жюссьё тропические леса Южной Америки. Много собрал он ценных научных данных о загадочном дереве. Но перед отъездом на родину где-то пропал его слуга вместе со всеми материалами исследований. От пережитого потрясения Жюссьё сошел с ума и умер вскоре после возвращения во Францию. Так печально закончилась еще одна попытка разгадать тайну перуанского дерева. Ценнейшие материалы, самоотверженно собранные ученым, бесследно исчезли.

Этим, однако, не исчерпываются трагические истории, связанные с поисками хинного дерева. Горестную участь Жюссьё разделила в начале XIX века группа молодых, энергичных ботаников вице-королевства Новой Гранады (современная Колумбия). Она внесла значительный вклад в науку о таинственном растении: детально изучила места его распространения, составила подробное ботаническое описание, изготовила многочисленные карты и рисунки. Но вот разразилась освободительная война народов Колумбии против испанских поработителей. Молодые ученые не остались в стороне от справедливой борьбы. В одной из схваток в 1816 году вся группа вместе с руководителем ее — талантливым ботаником Франциско Хозе де Кальда была захвачена королевскими войсками и приговорена к смерти. Напрасно пленники, беспокоясь о судьбе своих научных работ, просили на некоторое время отсрочить казнь хотя бы их руководителя: они надеялись, что он успеет закончить почти готовую монографию о хинном дереве. Палачи не вняли их просьбам. Все ученые были казнены, а их ценные научные материалы отосланы в Мадрид, где затем бесследно исчезли. О характере и масштабах этого труда можно судить хотя бы по тому, что многотомная рукопись была снабжена 5190 иллюстрациями и 711 картами.

Хинное дерево, цинхона (Cinchona)

© Forest & Kim Starr

Так, ценой немалых потерь, а временами и жертв завоевывалось право овладеть секретом этого дерева, таившим избавление от изнурительной, а часто и смертельной болезни. Недаром кора хинного дерева была в буквальном смысле на вес золота. Взвешивали ее на самых чувствительных аптекарских весах, с большими предосторожностями, чтобы случайно не рассыпать, не потерять даже щепотки. Принимали же лекарство большими дозами. За курс лечения нужно было проглотить около 120 граммов порошка или выпить несколько стаканов концентрированной, невероятно горькой хинной настойки. Такая процедура была подчас неодолимой для больного.

Но вот в стране, далекой от родины хинного дерева,— в России, была открыта возможность лечения малярии небольшими, но очень действенными дозами, не имевшими примеси посторонних, не нужных при лечении веществ. Еще при Петре I начали у нас лечить ее хинной корой, а в 1816 году русский ученый Ф. И. Гизе впервые в мире выделил из коры лечебную основу — алкалоид хинин. Было также установлено, что в коре цинхоны, кроме хинина, содержится до 30 других алкалоидов. Больные принимали теперь лишь несколько граммов хинина в виде небольших доз белого порошка или таблеток величиной с горошину. Для переработки хинной коры по новой рецептуре стали создавать фармацевтические фабрики.

Между тем, заготовка коры в тропических лесах Южной Америки все еще оставалась нелегким и рискованным предприятием. Почти каждый год объем заготовок сокращался, а цены на хинин неуклонно росли. Возникла острая необходимость выращивать цинхону на плантациях, как это сделали с каучуконосом гевеей.

Но как заготовить достаточное количество семян цинхоны? Ведь сохранению секрета индейцев, теперь уже, правда, из коммерческих побуждений, стали помогать правительства Перу и Боливии, под страхом смерти запретившие вывоз семян и молодых растений за пределы своих стран.

Хинное дерево, цинхона (Cinchona)

© Forest & Kim Starr

К этому времени стало известно, что различные виды хинного дерева содержат разное количество хинина. Наиболее ценной оказалась цинхона калисая (настоящее хинное дерево), весьма распространенная в Боливии.

Первым из европейцев забрался в глубь тропических лесов этой страны в 1840 году французский ботаник Веддель. Он был восхищен, когда увидел таинственное дерево с могучим стволом и красивой серебристой корой. Листья, с верхней стороны темно-зеленые, с обратной — бледно-серебристые, переливались, сверкали, словно сотни разноцветных бабочек трепетали своими крылышками. Среди кроны виднелись красивые цветки, отдаленно напоминавшие кисти сирени. Отважному ученому удалось тайком вывезти немного семян цинхоны. Он разослал их в ботанические сады Европы. Однако для создания промышленных плантаций этого дерева требовалось значительно больше семян. Немало предпринималось попыток для этого, но все они кончались неудачей.

Некоторого успеха удалось добиться ботанику Леджеру, но это стоило ему неимоверных трудов. Около 30 лет прожил он в Южной Америке, изучая хинное дерево и намереваясь вывезти его семена в Европу. На протяжении 16 лет посылал ученый одного уполномоченного за другим для поисков драгоценных деревьев и заготовки их семян, но индейцы перебили всех его посланцев.

В 1845 году Леджеру, наконец, посчастливилось: судьба свела его с индейцем Мануэлем Мамени, оказавшимся незаменимым помощником. Мамени превосходно знал с детства районы, где росло 20 видов хинного дерева, он легко различал на расстоянии любой вид его и точно определял количество хинина в коре. Преданность его Леджеру была безгранична, индеец шел для него на любой риск. Несколько лет потратил Мамени на заготовку коры и сбор семян. Наконец, настал день, когда, преодолев расстояние в 800 километров, через глухие чащи, обрывистые скалы Анд и стремительные горные потоки он доставил своему господину накопленное добро. Это был последний путь смельчака: по возвращении в родные места он был схвачен и приговорен к смертной казни.

Хинное дерево, цинхона (Cinchona)

© Forest & Kim Starr

Героический труд Мамени не пропал даром. Собранные им семена дали всходы на новых землях. Вскоре зазеленели обширные плантации хинного дерева, названного цинхона леджериана. Увы, это не первый случай в истории, когда подвиг приписывается не тому, кто его совершил. Мануэля Мамени вскоре совсем забыли, а дерево, увидевшее благодаря ему новые земли, продолжало служить человечеству.

Нужно сказать, что многие годы и сама малярия представляла загадку для научного мира. Врачи уже хорошо освоили способы лечения этой болезни, научились распознавать ее симптомы, а возбудитель им не был известен. Вплоть до начала нашего века причиной заболевания считался болотный плохой воздух, по-итальянски «мала ариа», откуда и произошло, к слову, название болезни. Только когда стал известен настоящий возбудитель болезни — малярийный плазмодий, когда было установлено (в 1891 году) русским ученым профессором Д. Л. Романовским действие на него хинина, тайны болезни и лекарства стали считать, наконец, раскрытыми.

Хорошо были к этому времени исследованы и биология хинного дерева, его культура и способы заготовки коры, изучены и описаны около 40 новых ценных видов и форм. До недавних пор свыше 90 процентов мировых запасов лечебного хинина давали плантации на Яве. Хинную кору собирали там, частично срезая ее со стволов и крупных ветвей деревьев. Иногда целиком срубали 6—8-летние деревца, а они дружно возобновлялись побегами от свежих пней.

После Великой Октябрьской социалистической революции империалисты, как известно, объявили блокаду Советской республике. Среди товаров, ввоз которых в нашу страну в те годы не допускался, был и хинин. Нехватка лекарства вызвала распространение малярии. Советские ученые энергично приступили к поискам путей преодоления эпидемии. Широкий размах приобрели работы по осушению болот, дезинфекции водоемов, рек с целью уничтожения личинок комаров — переносчиков малярии. Настойчиво стали проводиться и другие предупредительные меры.

Кора хинного дерева, цинхона (Cinchona)

© H. Zell

Ученые-химики упорно искали синтетические препараты, которые бы заменили хинин растительного происхождения. При создании отечественных противомалярийных препаратов советские ученые опирались на открытие великого русского химика А. М. Бутлерова, еще в прошлом веке установившего наличие хинолинового ядра в молекуле хинина.

В 1925 году в нашей стране был получен первый противомалярийный препарат — плазмохинин. Затем синтезировали плазмоцид, который обладал особенно ценным свойством: больной, лечившийся этим препаратом, переставал быть опасным для окружающих и уже не мог передавать им инфекцию при посредстве малярийного комара.

Впоследствии наши ученые создали очень эффективный синтетический препарат — акрихин, который почти полностью избавил страну от потребности в дорогостоящем ввозном хинине. Он не только не уступал хинину, но имел перед ним некоторые преимущества. Были синтезированы и надежные средства для борьбы с тропической малярией — полудрин и препараты, эффективные против обычной малярии,— холоридрин и холорицид.

Малярия в нашей стране была побеждена. Но все это произошло позднее. В первые годы Советской власти главная надежда была на природный хинин, и советские ботаники твердо решили поселить цинхону в наших субтропиках. Но где и как найти семена цинхоны? Как заставить изнеженное тропиками хинное дерево расти в столь суровых для него наших субтропиках? Как добиться, чтобы оно давало хинин не через десятилетия, когда нарастет целебная кора, а гораздо быстрее?

Решение первой задачи осложнялось тем, что наживавшиеся на производстве хинина фирмы ввели строгий запрет на вывоз семян цинхоны. Кроме того, нужны были ведь не любые семена, а наиболее холодостойких экземпляров.

Академик Николай Иванович Вавилов высказал предположение, что скорее всего их можно найти в Перу. Чутье талантливого ученого блестяще оправдалось и на этот раз: именно в Перу он нашел то, что искал.

Хинное дерево, цинхона (Cinchona)

© Forest & Kim Starr

Плантация располагалась на высокогорном склоне отрогов южноамериканских Анд. В столь прохладных условиях Вавилов еще не встречал хинное дерево. И хотя он знал, что этот вид не отличается высоким содержанием хинина (это была цинхона широколистная), уверенность, что именно это дерево может стать родоначальником плантации цинхоны в наших субтропиках, с каждым часом крепла.

Еще добиваясь разрешения от местных колониальных властей на осмотр плантаций хинного дерева в Перу, Николай Иванович не раз слышал от чиновников, что вывоз семян воспрещен. Может, и уехал бы он ни с чем с этой плантации, если бы поздно вечером накануне его отъезда в номер не заглянул гость — пожилой индеец, работавший на плантации. Он извинился за нежданный визит и сказал, что пришел передать советскому академику скромный подарок рабочих хинной плантации. Кроме гербария наиболее интересных растений, образцов коры, древесины и цветков хинного дерева, он вручил Николаю Ивановичу и упакованный в плотную бумагу пакет с надписью «хлебное дерево». Заметив вопросительный взгляд академика, посетитель сказал: «Мы сделали небольшую ошибку в надписи: ее следует читать как хинное дерево. Но эта ошибка для тех… для господ».

Уже в Сухуми, распечатав заветный пакет, ученый увидел здоровые, полновесные семена цинхоны широколистной. В приложенной записке сообщалось, что собраны они с приглянувшегося русскому академику дерева.

Серией оригинально задуманных опытов удалось быстро добиться прорастания семян. Затем применили более эффективный, вегетативный способ размножения цинхоны — зелеными черенками. Детальные химические исследования показали, что цинхона содержит хинин не только в коре, но и в древесине, и даже в листьях.

Однако заставить хинное дерево расти в наших субтропиках не удавалось: начисто обмерзало все, что вырастало за весну и лето. Не помогли ни укутывание стволиков, ни особый рацион удобрений, ни укрывание почвой или прохладной снеговой шубой. Даже осеннее снижение температуры до +4, +5 градусов пагубно сказывалось на цинхоне.

И вот тогда Н. И. Вавилов предложил превратить строптивое дерево в травянистое растение, заставить его расти лишь в продолжение летнего периода. Теперь каждую весну на полях Аджарии зеленели ровные рядки хинного дерева. Когда наступала осень, молодые, с крупными листьями растения достигали почти метровой высоты. Поздней осенью хинные растения скашивали, словно кукурузу или подсолнечник при силосовании. Затем свежие стебли с листьями цинхоны поступали на переработку, из них добывали новый советский противомалярийный препарат — хинет, нисколько не уступавший южноамериканскому или яванскому хинину.

Так была разгадана последняя загадка цинхоны.

Ссылки на материалы:

• С. И. Ивченко – Книга о деревьях

Растения против малярии: хинное дерево

Наиболее распространенная на земном шаре болезнь — малярия, лихорадка. Миллионы людей болеют ею, особенно в теплых и влажных тропических странах. Название этой болезни происходит от двух итальянских слов: “mal” —“плохой”, “aria” — “воздух”. Но дело не в плохом воздухе, а в комарах, заражающих человека возбудителем малярии. Комары откладывают яички в водоемы, из яичек вырастают личинки — мотыли — и затем комары. Во влажных, теплых местах много комаров, разносящих малярию.

Европейцы, захватившие тропические страны, массами умирали от малярии. Только в 1633 г. узнали, что перуанские индейцы излечиваются от малярии корой какого-то дерем. Этой корой излечилась от малярии и первая европейская женщина, жившая в Перу,— Хинхон. В честь ее и назвали это дерево “хинхона”, или “хина”.

Высокое хинное дерево с розоватой листвой растет на недоступных, отвесных склонах гор Анд. Издали хинное дерево напоминает нашу ольху, только листья у него, как у камелии, кожистые и блестящие и вся крона имеет розоватый оттенок.

Кора хинного дерева спасла жизнь многих европейцев, поселившихся в тропических странах. Особенно свирепствовала малярия на Яве. Но правительство Перу, где в лесах росли хинные деревья, под страхом смертной казни запретило вывозить деревца, черенки и семена хинного дерева.

Попытка французского ученого Кондамина, изучавшего в Америке каучук, вывезти саженцы хинного дерева не удалась.

Голландцы уговорили немецкого ботаника Хассекарла поехать в Южную Америку по подложному паспорту на имя Мюллера. Только в 1854 г., с риском для жизни, подвергаясь опасным преследованиям, потеряв одну руку, Хассекарл собрал сеянцы и семена хинного дерева и переправил их на специально посланный голландцами военный крейсер. Деревца и семена были доставлены на остров Ява, где голландцы разбили большие плантации хинного дерева, отняв землю у яванцев. Так было похищено хинное дерево. Спустя некоторое время и английским “похитителям ценных деревьев” удалось вывезти из Перу в Индию семена хинного дерева.

В настоящее время хинное дерево распространено во всех тропических странах.

У нас хинное дерево вымерзает. Но наши ботаники стали возделывать хинное дерево как однолетнее растение. Зеленые черенки перезимовывают в парниках, а весною их высаживают на плантацию между притеняющими их растениями. За лето хинные деревца достигают высоты человеческого роста. Их используют для получения “хинета”.

«По следам Робинзона» Н. М. Верзилин

Автоматические секционные ворота — отличный выбор не только для гаража, но и для подсобных помещений. Их главное преимущество заключается в том, что для открывания-закрывания требуется очень мало места. Выбрать автоматические секционные ворота можно на сайте rolsistem.ru.

01.04.2011 Рубрики: Разное

• « Назад
• Вперед »