Верба википедия дерево – Верба. Энциклопедия славянской культуры, письменности и мифологии — Агроновости

Содержание

Верба. Энциклопедия славянской культуры, письменности и мифологии

Под вербою зеленою

Там стоят кони оседланные,

И оседланные, и обузданные,

И плеточки прицеплены:

Лишь сесть да поехать,

Поехать девок сватать.

(Народная песня)

Верба распространена на всех континентах, кроме Австралии. Еще Плиний Старший две тысячи лет тому назад описал восемь видов этого дерева. Ныне ученые подтверждают более 500 видов, гибридов и разновидностей вербы.

Растения семейства вербовых – верба белая (лоза), ива – дерево высотой 20–30 м; верба остролистая (шелюга) – дерево или куст до 5 м высотой; верба козья – куст или дерево 5—10 м высотой; верба ломкая – дерево до 20 м высотой; верба пепельная – куст до 6 м высотой; верба прутовидная – куст или дерево до 3–5 м высотой; верба пурпурная – куст до 4 м высотой; верба пятитычинковая (верболоз) – куст или небольшое дерево до 15 м высотой; верба трехтычинковая (белолоз) – куст, редкое дерево высотой до 5 м.

Верба в славянской мифологии – ритуальное дерево весеннего Нового года. Почитание вербы у славян давнее, дохристианское. Под прадеревом – Золотой вербой, согласно поверьям, родилась богиня Лада, потому вербу чествуют во время весенних праздников. Девушки-ладовицы украшали ее венками и водили вокруг ритуального дерева хороводы. Верба распускается и цветет после Благовещения на Пасхальной неделе. Цвет вербы – котики – парни дарили девушкам. В ту пору вербными ветками украшали жилища, усадьбы. Верба – оберег, вербными ветками похлестывали и детей и взрослых в Вербное воскресенье, отгоняя нечистую силу. Это ритуальное битье – благословение, приобщение к таинствам природы, оберегание от болезней и нечисти. В древних верованиях вокруг Золотой вербы возник мир, о чем есть в веснянках и пасхальных присказках.

Верба отгоняет от жилища злые силы и болезни. Возле вербы издавна место сбора молодежи – в тени под вербой всегда прохлада. В постройках из вербы микроклимат лучше. Древесина вербы неплотная, поры в ней наполнены водой. В вербных досках вода испаряется, ее место заполняет воздух, таким образом создавая теплоизоляцию.

Верба растет во влажных местах, «показывая» людям воду – криницы и колодцы, как правило, копали под вербами. К тому же верба своими веществами обеззараживает воду, потому и рыбы под корнями вербы в водоемах больше, и вербная дощечка в ведре дезинфицирует воду.

Плакучая верба издавна символ опечаленной матери или вдовства, символ печали. Верба на земле как бы обозначает воду, ибо прорастает возле источников воды.

В древней легенде Мать Сырая Земля позавидовала одной земной женщине в том, что та имела чудесное свойство рожать детей из всех частей тела (была как бы ровня ей, Земле), засосала ее ноги в себя, и та женщина стала вербой. Верба из малой веточки может прорасти в любом грунте.

В христианской легенде гвозди для Христа сделали из вербы, потому она наказана, растет непритязательно, в ее ветвях, особенно сухих, может прятаться нечистая сила. В то же время христиан ство приспособило вербу к своим нуждам, приняв весенний праздник – Вербное воскресенье. В этот день было заведено варить цветы-сережки вербы с кашей и съедать их, а молодые веточки с бумажными цветами дарили девушкам. Освященными прутиками вербы дети выгоняли в поле скот, чтобы нечистая сила не трогала.

Целебные свойства вербы издавна известны многим народам. Античный лекарь Диоскарид в І в. до н. э. описал целебные свойства семян, листьев, коры и сока вербы. Французский лекарь и ученый Одо из города Мена 900 лет тому назад в поэме «О свойствах трав» пишет о вербе: «Верба, говорят, умеренно вяжет. Рану кровавую склеить может лист ее… Пепел паленой коры с ног выгоняет мозоли»

. В народной медицине и ныне настойкой из коры вербы лечат простуду, лихорадку, сбивают жар; отваром и порошком из коры лечат раны, отеки, ожоги. В ХІХ в. из коры добыли салициловую кислоту (от латинского «саликс» – верба), которую широко используют при изготовлении многих лекарств.

Будучи очень гибкой от природы, верба служила хорошим материалом в народных промыслах для изготовления гнутых дуг, полозья, коромысел и т. п. Распространенными были ложки из вербы, в Запорожской Сечи у казаков они были своеобразным опознавательным знаком. Музыкальные инструменты, кобзы и бандуры, народные мастера делали из гибкой и легкой древесины вербы. Со стволов вербы вытесывали легкие челны-долбанки.

Из верболоза, белолоза, шелюги, лозы (прутья) плели кошелки, рыбацкие снасти, лозой переплетали ограду (плот), делали из нее метлы. Из вербовой коры еще древние римляне плели сандалии. Из нее делают волокно для изготовления веревок и мешковины. Ныне из верб добывают танины для дубления шкуры, изготавливают бумагу.

Вербная лоза часто упоминается в песнях и преданиях. Она постоянный свидетель слез и кручины девушки, которую бросил парень; безмерного отчаяния казака, который заблудился по дороге из чужбины домой; горя молодицы, потерявшей мужа. Нередко лоза была символом сиротства и бедности, но в то же время олицетворяла такие суть девичьи черты, как гибкость стана и движений: «Гнется, как лоза». Казаки-запорожцы, покидая милые им днепровские кручи и не надеясь их увидеть, пели:

Покрылось Запорожье

густыми лозами,

Умывались казаченьки

мелкими слезами…

«Верба белая растет… в поймах рек, на влажных лугах, во влажных лесах. Достигает высоты 25 м и 1–3 м в диаметре. Растет до 100 лет. Из древесины белой вербы изготавливают деревянную посуду, долбаные челны, корыта, дуги, тару, бумагу, легкие и теплые ульи. Используют также в строительстве, для изготовления музыкальных инструментов (особенно бандур, торбанов).

Отвар коры вербы применяют при лечении простудных заболеваний, сок коры понижает температуру и успокаивает ревматические боли»

(Е. Шевченко).

Пословицы, приметы:

Где серебряная верба, там добрая вода.

Где растет вербичка – там копай криничку.

В хату, где есть верба, не ударит молния.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Читать книгу целиком

Поделитесь на страничке

Следующая глава >

ВЕРБА — это… Что такое ВЕРБА?

ВЕРБА — жен. родовое название дерев, множества видов, Salix; ива, ветла, лоза, бредина, ракитник, молокитник, новг. вербина. В астрах. говорят верба, вербочка, вместо дерева вообше, в Питере березка и елка, а в других местах дубок. S. acuminata… … Толковый словарь Даля

Верба — народные названия некоторых видов из семейства древесных растений Ива. Например: Ива козья, Ива волчниковая, Ива остролистная. Программа для криптографической защиты информации. Верба, Сидней американский политолог Верба, Отто Рудольфович… … Википедия

Верба — ВЕРБИН ВЕРБОЛОЗОВ Фамилия Вербин образована нецерковного имени или прозвища Верба. Верба. Как правило, для украинских фамилий характерно форма без суффикса. Эта фамилия образована от названия растения верба. (Источник: «Словарь русских фамилий».… … Русские фамилии

Верба — см. Ива, верба … Библейская энциклопедия Брокгауза

верба — вербочка, котики, ива Словарь русских синонимов. верба сущ., кол во синонимов: 14 • бредина (14) • вайиа … Словарь синонимов

верба — (неправильно верба; встречается в диалектной речи) … Словарь трудностей произношения и ударения в современном русском языке

ВЕРБА — ВЕРБА, виды деревьев или кустарников рода ива … Современная энциклопедия

ВЕРБА — виды деревьев или кустарников рода ива … Большой Энциклопедический словарь

ВЕРБА — ВЕРБА, ы, жен. Дерево или кустарник сем. ивовых с пушистыми почками. | прил. вербный, ая, ое и вербовый, ая, ое. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова

ВЕРБА — виды из рода ива. Чаще всего В. наз. иву волчниковую, или шелюгу жёлтую (Salix daphnoides), дерево вые. до 15 м или кустарник с белошелковистыми (молодые) или светло зелёными и даже тёмно каштановыми (более старые) ветвями с сизым налётом. Листья … Биологический энциклопедический словарь

Ива — Викицитатник

И́ва, ветла́, раки́та, лоза́, лози́на, ве́рба, та́льник (лат. Sálix) — очень разнообразные по внешнему виду и размеру деревья, а также деревья кустарникового типа или даже мелкие тундровые кустарнички с узкими длинными листьями из рода ива семейства ивовых (лат. Salicaceae). Ивы чаще всего растут во влажных местах или вблизи водоёмов. Тальником, лозой или вербой называют ивы кустарникового типа, а также ивовые заросли, ивняк.

В средней части России это дерево очень распространено и любимо, часто называют её «ивушка», «ракитовый кусточек». По внешнему виду ивы очень разнообразны: от высоких (плакучих) деревьев и рослых кустарников до мелких и стелющихся по земле видов. За полярным кругом и в горном поясе встречаются карликовые ивы ростом до 5 сантиметров, напоминающие куст черники.

Старая ива тихо шевелила ветвями на ветру; с зелёных листьев падали крупные дождевые капли; дерево будто плакало, и воробьи спросили его:
— О чём ты? Посмотри, как славно кругом, как светит солнышко, как бегут облака! А что за аромат несётся от цветов и кустов! О чём же ты плачешь, старая ива?

— Ганс Христиан Андерсен, «Гречиха», 1841

Бедняки-родители ребятишек были соседями, виделись друг с другом ежедневно, а Кнуд и Иоганна целыми днями играли вместе в садиках и на дороге, обсаженной по обеим сторонам, вдоль канав, ивами. Красотой эти ивы не отличались, верхушки их были обломаны, ну, да они и стояли-то тут не для красы, а для пользы. Старая ива в саду была куда красивее, и под нею ребятишки «провели немало весёлых часов».

— Ганс Христиан Андерсен, «Под ивой», 1852

Вот вам один эпизод, и заметьте — отраднейший. В 1850 г., когда меня препровождали из Орской крепости в Новопетровское укрепление, это было в октябре месяце, в Гурьеве-городке я на улице поднял свежую вербовую палку и привез ее в укрепление, и на гарнизонном огороде воткнул ее в землю, да и забыл про нее; весною уже огородник напомнил мне, сказавши, что моя палка растет. Она действительно ростки пустила, я ну ее поливать, а она — расти, и в настоящее время она будет вершков шесть толщины в диаметре и по крайней мере сажени три вышины, молодая и роскошная; правда, я на нее и воды немало вылил, зато теперь, в свободное время и с позволения фельдфебеля, жуирую себе в ее густой тени. Нынешнее лето думаю нарисовать ее, разумеется, втихомолку. Она уже так толста и высока, что под карандашом Калама мог бы выйти из нее прекраснейший этюд. — Письмо Н. И. Осипову 20 мая 1856 г.

— Тарас Шевченко

В голове этого пруда засел густой лозняк; дальше вверх, по обоим бокам косогора, шли сплошные кусты орешника, бузины, жимолости, тёрна, проросшие снизу вереском и зорой. Лишь кое-где между кустами выдавались крохотные полянки с изумрудно-зелёной, шелковистой, тонкой травой, среди которой, забавно пестрея своими розовыми, лиловыми, палевыми шапочками, выглядывали приземистые сыроежки и светлыми пятнами загорались золотые шарики «куриной слепоты».^[1]

— Иван Тургенев, «Пунин и Бабурин (Рассказ Петра Петровича Б.)», 1874

Тебе, ведь, случалось бывать за городом, где ютятся старые-престарые избушки с соломенными кровлями? Крыши у них поросли мхом, на коньке непременно гнездо аиста, стены покосились, окошки низенькие, и открывается всего только одно. Хлебные печи выпячивают на улицу свои толстенькие брюшки, а через изгородь перевешивается бузина. Если же где случится лужица воды, по которой плавает утка или утята, там уж, глядишь, приткнулась и корявая ива.

— Ганс Христиан Андерсен, «Уж что муженёк сделает, то и ладно», 1861

Тройка выехала из города. Теперь уже по обе стороны видны были только плетни огородов и одинокие вётлы, а впереди всё застилала мгла. Здесь на просторе полумесяц казался более и звезды сияли ярче. Но вот пахнуло сыростью; почтальон глубже ушёл в воротник, и студент почувствовал, как неприятный холод пробежал сначала около ног, потом по тюкам, по рукам, по лицу.^[2]

— Антон Чехов, «Тина», 1886

— Осень, осень, осень… — тихо говорила Маша, глядя по сторонам. — Прошло лето. Птиц нет, и зелены одни только вербы.
Да, уже прошло лето. Стоят ясные, теплые дни, но по утрам свежо, пастухи выходят уже в тулупах, а в нашем саду на астрах роса не высыхает в течение всего дня. Всё слышатся жалобные звуки, и не разберёшь, ставня ли это ноет на своих ржавых петлях или летят журавли — и становится хорошо на душе и так хочется жить!^[3]

— Антон Чехов, «Моя жизнь (Рассказ провинциала)», 1896

Для множества людей, праздник — также, прежде всего символ: Рождество — это детская ёлка; Троица — берёзки, цветы, гирлянды, крёстный ход; Иванов день — потешный костёр, расцвет папоротника, шуточное кладоискательство; Вербное воскресенье уже одним названием своим обличает символ, с ним сопряжённый…

— Александр Амфитеатров, «Красное яичко», 1904

Слобода, разбросанная по песку, была скудна растительностью, лишь кое-где, по дворам, одиноко торчали бедные ветлы, кривые кусты бузины да под забором робко прятались серые, сухие былинки; если кто-нибудь из нас садился на них — Вяхирь сердито ворчал:
— Ну, на что траву мнёте? Сели бы мимо, на песок, не всё ли равно вам?
При нём неловко было сломать сучок ветлы, сорвать цветущую ветку бузины или срезать прут ивняка на берегу Оки — он всегда удивлялся, вздёрнув плечи и разводя руками:
— Что вы всё ломаете? Вот уж, черти!

— Максим Горький, «Детство», 1914

Лето было тихое и ведряное, небо вместо голубого было белое, и озеро, глядевшее в небо, тоже казалось белым; только у самого берега в воде качалась тень от ветлы да от избы Корнея Бударки. Иногда ветер подымал по песку целое облако пыли, обдавал ею воду и избу Корнея, а потом, когда утихал, из песка, чернея, торчали камни на выветренном месте; но от них тени не было. <…>
Одинокая ветла под окошком роняла пух, вода ещё тише обнимала берег, и не то от водяного зноя, не то оттого, что у неё самой во всем теле как бы переливалось молоко, Палага думала о муже, думала, как хорошо они проводили время, когда оба, прижавшись друг к другу, ночевали на сеновале, какие у него синие глаза, и вообще обо всем, что волновало ей кровь.^[4]

— Сергей Есенин, «У белой воды», 1916

Стали ноги его подкашиваться, кашель грудь задавил, поясница болит-ломит, и глаза уж совсем помутнели.
Стаял снег. Обсушилась земля. Под окошком ветла распустилася. Только реже старик выходил из хаты. Лежит он на полатях, слезть не может.

— Сергей Есенин, «Бобыль и Дружок» (Рассказ, посвященный сестре Катюше), 1917

Деревня плыла и распухала, багровая глина текла из её скучных ран. Первая звезда блеснула надо мной и упала в тучи. Дождь стегнул вётлы и обессилел. Вечер взлетел к небу, как стая птиц, и тьма надела на меня мокрый свой венец. Я изнемог и, согбенный под могильной короной, пошёл вперёд, вымаливая у судьбы простейшее из умений — уменье убить человека.

— Исаак Бабель, «Конармия», 1920-е

Земля калилась, схваченная полуденным дымком. Травы и листья верб, обрызганные ядовито-знойными лучами, вяло поникли, а возле ручья в тени верб тучная копилась прохлада, нарядно зеленели лопухи и ещё какие-то, вскормленные мочажинной почвой, пышные травы; в небольших заводях желанной девичьей улыбкой сияла ряска; где-то за поворотом щелоктали в воде и хлопали крыльями утки.^[5]

— Михаил Шолохов, «Тихий Дон» (Книга третья), 1940

	Там буря выла, там носились Обломки… Боже, Боже! там — Увы! близёхонько к волнам, Почти у самого залива — Забор некрашеный, да ива И ветхий домик: там оне, Вдова и дочь, его Параша,
	— Александр Пушкин, «Медный всадник», 1833

	Средь трав распустился на поле цветок Душистый, нарядный, красивый… Порхает над ним золотой мотылек Под грустной, плакучею ивой.
	— Генрих Гейне, «Средь трав распустился…»

	Всю землю, грустно-сиротлива, Считая родиной скорбей, Плакучая склоняет ива Везде концы своих ветвей.^[7]
	— Афанасий Фет, «Ивы и берёзы», 1856

	Всё унесло, умчало горе, Как буйный вихрь уносит пыль, Когда в степи шумит ковыль, Шумит взволнованный, как море, И догорает вся дотла Грозой зажжённая ветла.
	— Иван Никитин, «Хозяин», 1861

	Но уж дальше к пруду Ни за что не пойду, Хоть брани ты: Там, над самой водой, Странный, чёрный, кривой Пень ракиты.
	— Афанасий Фет, «Ты так любишь гулять…», 1883

	Душевных ран я не таю, Благословив моё паденье. Как ива к тихому ручью, К душе приникло умиленье.
	— Фёдор Сологуб, «Благословляю, жизнь моя…», 1893

	И вот уже ветром разбиты, убиты Кусты облетелой ракиты.
	— Александр Блок, «И вот уже ветром разбиты, убиты…», 1907

	Как были хороши тогда улыбки На лицах светлых! Так часто серебрятся в речке — рыбки, И росы — в ве́тлах.
	— Игорь Северянин, «Мне весело грустить…», 1909

	Бедная ива казалась сестрой Царскому пленнику в клетке, И улыбался пленённый герой, Гладя пушистые ветки.
	— Марина Цветаева, «Бонапартисты», 1910-е

	Плачет у окошка пасмурная буря, Понагнулись ветлы к мутному стеклу И качают ветки, голову понуря, И с тоской угрюмой смотрят в полумглу…^[9]
	— Сергей Есенин, «Буря», 1913

	Ива, дерево русалок, Не мешай мне на пути! В снежных ветках чёрных галок, Чёрных галок приюти.
	— Анна Ахматова, «Знаю, знаю — снова лыжи…», 1913

	Заслонили ветлы сиротливо Косниками мёртвые жилища. Словно снег, белеется коливо — На помин небесным птахам пища.
	— Сергей Есенин, «Поминки», 1915

	Я ещё никогда бережливо Так не слушал разумную плоть. Хорошо бы, как ветками ива, Опрокинуться в розовость вод.
	— Сергей Есенин, «Закружилась листва золотая…», 1918

	Снова домашняя обстановка, вербы ― не вербы: молочай… Поздравь, смуглянка, меня с обновкою ― полной свободой, журавля встречай!^[10]
	— Владимир Нарбут, «Незабываемое забудется…» (из цикла «Абиссиния»), 1918

	Ветла чернела. На вершине Грачи топорщились слегка, В долине неба синей-синей Паслись, как овцы, облака.
	— Николай Гумилёв, «Ветла чернела. На вершине…», 1919

	«Ой, вётлы, ой, вётлы — Полночные мётлы! Ой, вётлы! Ой, рот ты мой блёклый, Глаза мои стёклы — Ой, вётлы! Пришёл к побережью Без парня — челнок-то! Ой, вётлы! Не жить мне на свете! Ой, вётлы, ой, ветер, Ой, ветер!
	— Марина Цветаева, «Царь-Девица» (Ночь последняя), 1920

	На Купалу мне не завить венка, Средь пустых лугов протекут века. Ой, верба, верба, где ты сросла? ― Твои листыньки вода снесла!..^[12]
	— Николай Клюев, «Как на славном Индийском помории…», 1928

	Как смотрит тальник на поляны, Где снег предвешний, ноздреватый Метут косицами туманы, ― Побеги будут терпко рьяны, Но тальник чует бег сохатый И выстрел…^[12]
	— Николай Клюев, «Я человек, рождённый не в боях…», 1933

	То берёзка, то рябина, Куст ракиты над рекой… Край родной, навек любимый, Где найдёшь ещё такой!^[14]
	— Песня «Край родной»

	Что-то мне недужится, что-то трудно дышится… В лугах цветёт калужница, в реке ветла колышется…
	— Вероника Тушнова, «Что-то мне недужится…», 1950-е

	А я, покуда мой начальник Направился в политотдел, Пошёл к тебе сквозь низкий тальник, Который за ночь поредел.^[17]
	— Семён Липкин, «На чужой квартире», 1969

	Чистые пруды, застенчивые ивы, Как девчонки, смолкли у воды, Чистые пруды, веков зеленый сон, Мой дальний берег детства, Где звучит аккордеон. — песня «Чистые Пруды», 1988
	— Леонид Фадеев

↑ Тургенев И. С., Собрание сочинений. В 12-ти томах. — М.: «Художественная литература», 1976-1979. Том 8.
↑ Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 6. (Рассказы. Юморески), 1886-1887. — стр.335
↑ Чехов А. П. Сочинения в 18 томах, Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. — М.: Наука, 1974 год — том 9. (Рассказы. Повести), 1894—1897. — стр.258
↑ Есенин С. А. Полное собрание сочинений в 7 томах. — М.: Наука; Голос, 1996 г. — том. 4. (Стихотворения, не вошедшие в «Собрание стихотворений»). — стр.146
↑ М.А.Шолохов, «Тихий Дон». — М.: Молодая гвардия, 1980 г.
↑ А. А. Фет Лирика. — М.: Художественная литература, 1966. — стр. 33
↑ А. А. Фет. Лирика. — М.: Художественная литература, 1966 г. — стр.76
↑ ^8,0^8,1 И. Ф. Анненский. Избранные произведения. — Л.: Художественная литература, 1988 г. — стр.52, 89
↑ Есенин С. А., Полное собрание сочинений в 7 томах. — М.: Наука; Голос, 1996. — том 4. (Стихотворения, не вошедшие в «Собрание стихотворений»). — стр. 51
↑ В. Нарбут. Стихотворения. М.: Современник, 1990 г.
↑ М.И. Цветаева. Собрание сочинений: в 7 томах. — М.: Эллис Лак, 1994-1995 г.
↑ ^12,0^12,1 Н. Клюев. «Сердце единорога». СПб.: РХГИ, 1999 г.
↑ К. Бальмонт. Избранное. — М.: Художественная литература, 1983 г.
↑ Край родной. Cлова А. Пришелец, музыка Д. Кабалевского
↑ Кропивницкий Е.Л. Избранное. — Москва, «Культурный слой», 2004 г.
↑ Б. Пастернак. Стихотворения и поэмы в двух томах. Библиотека поэта. Большая серия. — Л.: Советский писатель, 1990 г.
↑ С. Липкин. «Воля». — М.: ОГИ, 2003 г.
↑ Песняры. Белоруcсия

Верба — это… Что такое Верба?

Верба — см. Ива, верба … Библейская энциклопедия Брокгауза

ВЕРБА — ВЕРБА, вербы (верба, вербы обл.), жен. 1. Ива различных видов, большей частью с ярко пурпурными ветками и блестящими белыми волосками на почках. || Ветка этого дерева с цветковыми почками, употр. при церковном богослужении в вербную субботу. 2.… … Толковый словарь Ушакова

ВЕРБА — ВЕРБА, виды деревьев или кустарников рода ива … Современная энциклопедия

ВЕРБА — виды деревьев или кустарников рода ива … Большой Энциклопедический словарь

Верба плакуча — Вікіпедія

Матеріал з Вікіпедії — вільної енциклопедії.

Верба́ плакуча (вавилонська верба, пекінська верба; китайська: 垂柳) лат. Salix babylonica — вид листяних дерев роду Верба, що ростуть до 20-25 м заввишки.

Цей вид верби природно зростає в сухих районах Північного Китаю, проте тисячоліттями також культивується по всій Азії, нею торгували уздовж Шовкового Шляху до південно-західної Азії та Європи.^[1]^[2]

Хоча прикметник «вавилонська» (babylonica) в назві виду і вказує на походження рослини з Вавилону, проте, рослина походить з Китаю. Вона потрапила в 1700 роках в Західну Азію з Китаю.^[3] Одна гілочка, вплетена в корзину з винними ягодами, була надіслана з Азії в Європу. Корзину викинули, а з гілки виросла перша плакуча верба в Європі.^[3] Salix babylonica був описаний і названий по науковому Карлом Ліннеєм в 1736 році.^[4] Прикметник «вавилонська» в назві утворився від нерозуміння Ліннея.

Дерево висотою 10-12 (18) м, з великою (діаметром до 8-10 ж), красивою, плакучою кроною, з довгими (до 5-6 м), тонкими, звисаючими до землі, гнучкими, жовтувато-зеленими, голими, блискучими гілками. Особливо довгі, плакучі гілки мають жіночі екземпляри дерева. Бруньки маленькі, дуже гострі, буро-зелені. Листя вузько ланцетні, з верхівкою, витягнутої в довге вістря, до основи звужені, довжиною 9 16 см і шириною 1-2,5 см, по краях дрібнопильчасті. Молоде листя яскраво-зелене, пізніше зверху зелені, слабо блискучі, знизу сизі. Прилистки гострі, від ланцетних до шилоподібний, пилчасті.

Росте швидко, в Південному Криму (Нікітський ботанічний сад) в 10 років досягла висоти 12 м при діаметрах крони 10,5 X12 м та діаметром стовбура 40 см. Добре росте на будь-якому не надто сухому ґрунті, задовільно і на вапняно-глиняному ґрунті, але найкраще розвивається: на глибокому наносному (алювіальній), достатньо вологому (але не на заболоченному) ґрунті.

Вавилонська верба краса новітніх з дерев плакучої форми, служить одним з найкращих прикрас навіть в парках Крайнього Півдня, багатих ефектною субтропічною рослинністю. Найкраще використовувати її у вигляді солітерів і невеликими групами (по 2-3 екземпляри) на березі водоймищ або на великій галявині. При посадці необхідно враховувати ламкість гілок при сильних вітрах і вибирати більш захищене місце.

Чоловічі квітки в Salix babylonica
Висячі гілки Salix babylonica
Кора Salix babylonica
Листя Salix babylonica

У Китаї вербу вважали символом пам’яті. Перед розлукою друзі приходили на берег річки і, зірвавши по гілці верби, дарували їх один одному на пам’ять^[3]
Перед дощем на листках з’являються крапельки, які, часом, капають так часто, що під деревами земля стає мокрою. Звідси і пішла назва — «плакуча»^[5]

Верба, Сидней — Википедия

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Верба.

Си́дней Ве́рба (англ. Sidney Verba; 26 мая 1932, Нью-Йорк, США — 4 марта 2019) — американский политолог, работы которого являются классикой современной политической науки.

Член Национальной академии наук США (1983)^[6].

Окончил Гарвардский университет (бакалавр, 1953). В 1957 году в университете Принстона получил степень магистра, в 1959 году защищает докторскую диссертацию.

Преподавал политологические дисциплины в университетах: Принстон (1960—1964), Стэнфорда (1964—1968), Чикаго (1968—1972), Гарварда (с 1972). В 1984—2006 годах являлся директором Гарвардской университетской библиотеки и входил в состав совета директоров Издательства Гарвардского университета (англ. Harvard University Press).

Занимал посты: вице-президента (1972—1973) Ассоциации международных исследований, вице-президент (1979—1981) и президент (1994—1995) Американской ассоциации политической науки. Принимал активное участие в деятельности Национального исследовательского совета и Исследовательского совета по социальным наукам.

В 1940—1960 годы политическая наука как дисциплина приобретает характер современной «профессии». Факультеты политической науки, государственного управления и политики впервые возникли в конце XIX в. на основе сотрудничества и благодаря совместным усилиям историков, юристов и философов. В первые десятилетия XX в. во многих американских университетах такие факультеты уже существовали, однако считались «второстепенными». В 1903 году была основана Американская ассоциация политической науки, в которую входило немногим более 200 специалистов. А в настоящее время она объединяет более 13 тыс. индивидуальных участников, в том числе и Сидней Верба. В основном это преподаватели высших учебных заведений, организованные по секциям многочисленных субдисциплин. Большинство ассоциированных членов имеет ученую степень доктора политической науки, присвоенную в одном из ведущих центров подготовки соискателей. Как правило, для её получения необходимо сдать определенное число экзаменов по специальности и методологии, а также осуществить крупный исследовательский проект. Научная репутация ученого оценивается по количеству публикаций, рекомендованных к изданию «мнением равных». Продвижение на научном поприще обычно зависит от положительных отзывов коллег, занимающихся изучением аналогичных проблем. Выходит несколько десятков периодических журналов по отдельным отраслям политической науки, материалы которых публикуются после одобрения другими специалистами в этой области.

К 1990-м годам Сидней Верба прошел все эти ступени научной деятельности и стал профессионально изучать разнообразные функциональные направления политической науки как дисциплины, имеющие общепринятую концепцию предмета исследования. И как следствие — прочно утвердился в мировом научном сознании.

Работы, сделавшие его знаменитым[править | править код]

Алмонд Г., Верба С. «Гражданская культура и стабильность демократии»^[7]

В этой работе Сидней Верба и Г. Алмонд выдвинули и разработали такое понятие, как гражданская культура, дав ему определение.

Гражданская культура — это смешанный тип политической культуры, в котором наряду с преобладанием составляющих культуры участнического (активистского) типа (плюрализм, рационализм, взаимное доверие, согласие относительно целей политики) органически присутствуют элементы патриархальной и подданической культур (отсюда-наличие умеренной политической пассивности и некоторых традиционных ценностей)

Еще одна из наиболее важных работ Вербы — это «Сравнительная политическая культура». В ней Сидней Верба дал определение понятию политическая культура

Политическая культура — это феномен, что задает форму выражения связи между событиями в политике и поведением индивидов как реакции на них; хотя политическое поведение индивидов и групп-это ответ на действия официальных лиц из правительства, войны, избирательные кампании и тому подобное, оно еще в большей степени определяется тем значением, которое придается каждому из этих событий людьми, их наблюдениями. Можно сказать, что политическая культура — всего только проявление того, как люди воспринимают политику и как они интерпретируют увиденное.

Сидней Верба внес огромную роль в развитие политической науки. Во второй половине ушедшего века он попытался выделить такой тип политической культуры, который бы в наибольшей степени способствовал стабильному функционированию и развитию именно либеральной демократии. Ученый, кстати, работал в бихевиористской (то есть по существу социобиологической) политической традиции, но одновременно находился под сильным влиянием методологии Макса Вебера — известного либерального мыслителя. Выделив три типа политической культуры (приходскую, подданническую и партиципаторную). Автор выявил, что наиболее явно гражданская культура представлена в США и Великобритании.

Типология политических культур[править | править код]

Широкую известность в науке получила классификация политической культуры, предложенная Вербой и Алмондом в одном из важнейших трудов мировой политологии «Гражданская культура»^[8](1963). Анализируя и сопоставляя основные компоненты и формы функционирования политических систем Англии, Италии, ФРГ, США и Мексики, они выделили три «чистых» типа политической культуры: приходская или парокиальная (англ.parochial, от гр.para — около, возле oikos — место обитания, домохозяйство; иначе — местническая, патриархальная), для которой характерно отсутствие интереса людей к политике, знаний о политической системе и существенных ожиданий от её функционирования; подданическая (англ.subject), где сильна ориентация на политические институты, но невысок уровень индивидуальной активности граждан; партиципаторная, или участническая (англ.participant), отражающая заинтересованность граждан в политическом участии и проявление ими соответствующей активности.

Верба принадлежит к числу активно работающих и авторитетных политологов (один из наиболее упоминаемых в литературе как общедисциплинарного, так и специального характера), имеющих статус интеграторов науки^[9]. Многие историки считают, что противники у этого выдающегося политолога и несравненного директора библиотеки Гарвардского университета были и есть, лишь потому, что завидовали его успешной карьере.

Неоднократно удостаивался престижных премий и наград в том числе:

2006 — Voice and Equality: Civic Voluntarism in American Politics. Cambridge: Harvard University Press — with Kay Lehman Schlozman and Henry Brady. ISBN 0-674-94292-2; ISBN 978-0-674-94292-9 (cloth) ISBN 0-674-94293-0; ISBN 978-0-674-94293-6 (paper)
2005 — Contest of Symbols: The Sociology of Election Campaigns through Israeli Ephemera by Hanna Herzog (Foreword by Sidney Verba). Cambridge: Harvard University Press. ISBN 0-674-01796-X; ISBN 978-0-674-01796-2 (paper)
2002 — Elites and the Idea of Equality: A Comparison of Japan, Sweden, and the United States. Cambridge: Harvard University Press—with Steven Kelman, Gary R. Orren, Ichiro Miyake, Joji Watanuki, Ikuo Kabashima, and G. Donald Ferree. ISBN 0-674-24685-3; ISBN 978-0-674-24685-0 (cloth) ISBN 0-674-24686-1; ISBN 978-0-674-24686-7 (paper)
2001 — The Private Roots of Public Action: Gender, Equality, and Political Participation. Cambridge: Harvard University Press—with Nancy Burns and Kay Lehman Schlozman. ISBN 0-674-00601-1; ISBN 978-0-674-00601-0 cloth) ISBN 0-674-00660-7; ISBN 978-0-674-00660-7
1994 — Designing Social Inquiry: Scientific Inference in Qualitative Research Princeton: Princeton University Press — with Gary King and Robert Keohane. ISBN 0-691-03470-2; ISBN 978-0-691-03470-6 (cloth) ISBN 0-691-03471-0; ISBN 978-0-691-03471-3 (paper)
1985 — Equality in America: A View from the Top Cambridge: Harvard University Press—with Gary R. Orren. ISBN 0-674-25960-2; ISBN 978-0-674-25960-7 (cloth) ISBN 0-674-25961-0; ISBN 978-0-674-25961-4 (paper)
1963 — The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton: Princeton University Press—with Gabriel Almond. [reprinted by Little, Brown, Boston, 1980. ISBN 0-316-03490-8; ISBN 978-0-316-03490-6 (cloth)], [reprinted by Sage Publications, London ISBN 0-8039-3558-7; ISBN 978-0-8039-3558-7 (paper)]
1961 — Small Groups and Political Behavior: A Study of Leadership. Princeton: Princeton University Press. ISBN 0-691-09333-4; ISBN 978-0-691-09333-8 (cloth)

Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура. Основная работа Сиднея Вербы
Guernsey, Lisa. «The Library As the Latest Web Venture, » New York Times. June 15, 2000.
Hafner, Katie. «At Harvard, a Man, a Plan and a Scanner, » New York Times. November 21, 2005.
Hafner, Katie. «Libraries Shun Deals to Place Books on Web, » New York Times. October 22, 2007.
«Harvard Cleared In Bias Case.» New York Times. April 5, 2005.
Лекция заместителя главного редактора журнала «The Economist» Брюса Кларка на тему «Современный мир сквозь призму журнала «The Economist», Лондон.
Кучинов А. М.Возвращаясь к гражданской культуре (реферат) // Политический вектор — M: Комплексные проблемы современной политики = Political vector — M: Complex problems of a modern policy. — Челябинск: ЮУрГУ, НОЦ «Комплексные проблемы современной политики», 2015. № 1-2. С. 62-68. (недоступная ссылка)

Верба гостролиста — Вікіпедія

Верба́ гостролиста (лат. Salix acutifolia) — дводомна рослина родини вербових. Інші назви: червона шелюга́, червоний верболіз, краснотал.

Дерево або кущ до 5 м заввишки. Кора червона або жовта. Листки цілісні, чергові, ланцетні, видовжено-загострені, залозисто-пилчасті, голі, зверху зелені, знизу — сизуваті, 6-15 см завдовжки. Квітки одностатеві, в сидячих, яйцевидних, товстих сріблястоволосистих сережках до 3,5 см завдовжки. Плід — коробочка. Цвіте у березні — квітні, задовго до появи листя. Дає бджолам дуже ранній взяток.^[1]

Росте майже по всій Україні (крім Карпат і Криму) по берегах річок і водойм, на прирічкових піщаних терасах. Культивують як декоративну рослину. Також як фітомеліоративна культура, незамінна у степовому лісорозведенні при облісненні голих пісків і створенні захисних насаджень навколо водойм.

Кора Верби гостролистої містить дубильні речовини (близько 12 %), флавоноїди, флавонові глікозиди (2,5-3 %).

Фармакологічні властивості і використання[ред. | ред. код]

Відвар кори Верби гостролистої має анальгетичні, заспокійливі, протизапальні, жарознижуючі, потогінні, протималярійні, антисептичні, кровоспинні, ранозагоювальні, в’яжучі й протиглисні властивості. Його вживають при головному болю, невралгії, різних формах неврозу, ревматизмі, подагрі, застудних хворобах, малярії, нестравленні їжі у шлунку, запальних явищах у шлунку та кишках, жовтяниці, хворобах селезінки і печінки (коли вони перевантажені великими дозами токсинів), проносах, запаленнях сечоводу, при гінекологічних та інфекційних хворобах, шлункових, кишкових, маткових та інших кровотечах.^{[джерело?]}

Зовнішньо відвар кори використовують для полоскань (при стоматиті, гінгівіті, пародонтозі, ангіні, запальних процесах ротової порожнини і горла), для ножних ванн (при гіпергідрозі, флебіті, варикозному розширенні вен, слабкості м’язів ніг після тяжких хвороб) та для обмивання ран і виразок.^{[джерело?]}

Лікарські форми і застосування[ред. | ред. код]

Внутрішньо — відвар кори (15 г на 200 мл окропу) по 1 столовій ложці тричі на день; настій кори (1 чайна ложка на 200 мл окропу, настоюють до охолодження, проціджують) по 1 столовій ложці 4-5 разів на день; порошок кори по 0,5-1 г на ніч.^{[джерело?]}

Зовнішньо — настій для ванн (1 чайна ложка порошку кори на 400 мл холодної води, настоюють 8 годин, проціджують) при гіпергідрозі; міцний відвар кори для полоскань, промивання ран та ножних ванн.^{[джерело?]}

Заготівля і зберігання[ред. | ред. код]

Використовують кору, зібрану в період сокоруху з 3-4-річних гілок. Сушать на відкритому повітрі або в приміщенні, яке добре провітрюється. Сухої сировини виходить 33 % .

Рослина неофіцинальна.

↑ Алексєєнко Ф. М.; Бабич І. А.; Дмитренко Л. І.; Мегедь О. Г.; Нестероводський В. А.; Савченко Я. М. (1966). У Кузьміна М. Ф.; Радько М. К. Виробнича енциклопедія бджільництва (українською). Київ «Урожай». с. 63.