Читать онлайн электронную книгу Черная сирень — 8 бесплатно и без регистрации!
Валерий Павлович вернулся ровно через два часа.
К тому времени Самоварова уже давно закрыла ссылки, в которые бессовестно залезла, и вновь занялась хроникой покойного Мигеля Мендеса.
Информация, которую она по второму кругу просматривала, теперь повисала будто за стеклянной стеной: одни голые факты и полная тишина со стороны ее хваленой интуиции.
– Пообедаете со мной? – раздался из коридора веселый голос.
Варвара Сергеевна – скорее для вида – сделала еще одну пометку в своем блокнотике, вышла из сети и с удивлением отметила, что в этот момент чужая жизнь ей представляется куда менее интересной, чем своя.
– Думаете, хорошая мысль? – крикнула она в коридор.
– Да не думаю я, а побежал готовить!
Прежде чем появиться на кухне, Варвара Сергеевна воспользовалась ванной комнатой. Открыла сумочку, припудрилась и аккуратно растерла по губам ярко-красную помаду. Все это время она смотрела на себя в зеркало и ощущала, что наблюдает хорошо знакомого, но какого-то иного человека.
Вон оно как, нежданно-негаданно, крутануло! Сожалеть ей было давно уже не о чем. Прежняя башня была разрушена на корню. Но почему-то именно сейчас, здесь, в этой чистенькой квартире едва знакомого человека, она впервые так внезапно и остро почувствовала зыбкий переход от давно погребенной себя к себе другой, еще незнакомой.
Что-то же должно появиться на месте обломков.
Да пусть хоть и надгробная плита…
– Варя, присаживайтесь, не стойте в дверях.
Валерий Павлович ловко рубил большим кухонным ножом розовые стейки, распластанные на разделочной доске.
У подследственного Плешко мог быть друг, брат, еще какой-нибудь родственник.
Но чтобы вот так, спустя два с лишним года, совершенно случайно…
Зачем?!
И если сейчас этот Валерий Павлович садистки тянет время, чтобы поймать в ее глазах доверчивую растерянность, а потом унизить хлестким словом или даже ударить – она поймет и, возможно, тогда наконец по-настоящему освободится.
– Варя, да что это с вами?
– А что со мной? – Самоварова присела на краешек стула. Она все еще пыталась выстроить вокруг их встречи хоть какую-то логическую цепочку, и у нее ничего не получалось.
– Я уходил, ты живая была, ироничная, вернулся – тебя как сдули… Салат с чем любишь: масло, сметана?
– Сметана.
Минут через двадцать обед был готов. Скупо отвечая на формальные вопросы хозяина, Самоварова пыталась прощупать наперед тот момент, за которым может последовать необратимая опасность.
И страшная, темная воронка, которая почти всосала ее в себя два с лишним года назад, закрутилась совсем рядом, но пока еще не здесь, а где-то вовне.
И там, в воронке, была не смерть, но уже и не жизнь.
Тяжелый плащ крадущегося по пятам мрака, в складках которого отдельными вспышками мелькали объяснения с начальством, унижения, бесполезные крики, отчаянье, боль, и бесконечные вопросы врачей, и печаль в глазах Никитина, и Анькина вдруг проснувшаяся чрезмерная забота.
– Ну так что же здесь случилось?
Прежде чем снова заговорить, Валерий Павлович подождал, пока она поклевала мясо и салат. Ее руки заметно дрожали, и он, все время внимательно за ней следивший, не мог этого не заметить.
– Я думала, мы на «ты» перешли.
Варвара Сергеевна, не став спрашивать разрешения, встала и включила кофеварку. В любой непонятной ситуации лучше что-то делать.
– Я с радостью! Не люблю ненужных формальностей… На работе ими сыт по горло. Ты у меня дома, мы второй раз за день принимаем вместе пищу – «выкать» в такой ситуации нелепо!
Самоварова резко обернулась:
– Я тоже не люблю недоговоренности. Итак, что ты про меня успел узнать, а главное, зачем тебе это нужно?
Вопреки ее ожиданиям, Валерий Павлович выдержал ее яростный взгляд спокойно и, что-то взвешивая про себя, с ответом не торопился.
Он встал из-за стола, молча забрал из ее рук немытую утреннюю чашку и достал из шкафа две другие, чистые.
– Сын через полчаса подойдет, познакомитесь.
– Валерий Павлович! Или ты мне все сейчас же объяснишь, или мы видимся в последний раз, и давай расценим это как дурацкое приключение.
– Ну что ж… Объясню, конечно, когда пойму, что мне нужно объяснять… Да присядь ты! Кури, кофе пей! Нервная ты какая… Вот она, эмансипация ваша. «Новопассит» в сиропе месяцок пропьешь – вчера еще хотел назначение дать, да запамятовал. Он хорошо снимает тревожные состояния, не пропускай только приемы.
– Всего и делов? «Новопассит»? Я не ослышалась? – Она зло рассмеялась.
Перед глазами промелькнула щедрая горка препаратов, выписанных Ларисой Евгеньевной, которыми уже третий год кормила свое помойное ведро. Хорошо хоть у ментов тщательно защищены все базы, включая медицинскую.
Но сейчас она уже не сомневалась в том, что при большом желании он все узнает. Да и сын его в этом деле, вероятно, прошаренный.
Айтишник…
Или уже знает?
И просто над ней издевается.
– Да, «Новопассит» в сиропе, так эффективней. Продается в любой аптеке без рецепта. Пожалуйста, сядь.
Он подошел к окну, распахнул его настежь и вдруг резко хлопнул себя по лбу:
– Ах ты, черт! Я, кажется, понял… Как же я сразу не догадался, аналитик хренов! Ты же в компе у меня побывала, и ты следователь!
Было видно, что он и в самом деле разволновался. Пытаясь успокоиться, начал с шумом собирать со стола грязную посуду.
– Варвара Сергевна, прошу тебя, сядь и дай мне тоже сигарету. Бросишь тут с тобой, как же!
Самоварова присела и закурила.
– Так вот, послушай…
После его глупейшего в своей простоте объяснения, оба засмущались от взаимной бестактности и надолго замолчали.
Напряжение стало таять.
Варвара Сергеевна принялась снова, теперь уже украдкой, осматривать кухню. Ни вазочек, ни цветов на окошке, и, несмотря на видимую чистоту, полотенца не выглажены.
Нет, в этом он точно не врал: хозяйки в доме давно уже не было.
Кто-то не прожил здесь эту жизнь.
Ветер за окном вконец распоясался и начал играть с занавесками, задирал их, раскидывал по сторонам, обнажая клочья суконного предгрозового неба в окне.
«Нам сейчас не хватает только голоса Шаляпина, с патетическим треском льющегося из старого граммофона», – подумалось Варваре Сергеевне.
– Дождь-то переждешь?
– А кофе еще сваришь?
– Сварю, если дождь переждешь.
– Может, такси проще вызвать?
– А я не хочу как проще.
– А со мной так и не получится.
– Успел заметить.
Через полчаса дождь закончился.
Прощаясь, Валерий Павлович дал на всякий случай зонт и, лукаво улыбаясь, подчеркнул, что зонт обязательно надо вернуть.
Сына Валеры, высокого парня с кофе и собачкой из позавчерашнего утра, Самоварова встретила, выходя из подъезда. Растерявшись, она все же кивнула, и он, не глядя, машинально кивнул в ответ.
Он ее, конечно, не узнал.
Двигаясь по направлению к проспекту, Варвара Сергеевна свернула в арку, в которой затормозила вчера со своим неслучайным новым знакомым.
Она остановилась и принялась внимательно рассматривать старинный, нещадно изъеденный временем каменный свод. Вспомнились катакомбы из сна и спасительные, золотистые потоки света и музыки.
И тут самая странная, кажется, мысль пришла ей в голову.
Даже если и наврал ей этот Валерий Павлович, даже если настрогал так же шустро, как обед, свое складное объяснение, все равно только что прошедший час, что они провели вместе, пусть и в изрядном смущении, стоил даже его вранья…
Черная сирень — лечебные свойства и применение
Черная сирень — уникальное растение, обладающее лечебными свойствами. Она работает в основном при лечении простудных заболеваний и проблем с пищеварением. Кроме того, благодаря своим очищающим и ухаживающим свойствам, он также используется в косметике. Почти все части растения имеют ценные активные вещества, но из-за их высокой концентрации в цветах и фруктах, он в основном используется в медицине и косметике.
Черная сирень — свойства
Плоды бузины — настоящая шахта лечебных и заботливых активных веществ. Они содержат много антоциановых гликозидов, сахаров, пектинов, органических кислот, рутина и дубильных веществ. Кроме того, мы также находим витамины группы В, провитамин А и большое количество витамина С.
С другой стороны, цветы бузины содержат флавоноиды, фенольные и органические кислоты, а также дубильные вещества, шлюзы, тритерпены, минеральные соли, масло и стеролы. Вот и получается, что и цветы, и плоды бузины можно успешно использовать для здоровья и красоты.
Черная сирень — использование в медицине
Настой из сиреневых цветов или фруктового сока — давно известное и чрезвычайно эффективное средство от простуды. Они обладают широким спектром активности, поэтому способны преодолеть практически любой симптом заболевания. Прежде всего, благодаря своим сильно потогонным свойствам, он снижает жар. Кроме того, он поддерживает очищение бронхов от остаточных выделений, поскольку обладает отхаркивающими свойствами. Укрепляя слизистые оболочки дыхательных путей, он ограничивает развитие и распространение микроорганизмов, ответственных за инфекцию. Кроме того, напиток из бузины обладает небольшим обезболивающим эффектом. Также стоит пить его профилактически, потому что он также обладает противовоспалительными и противовирусными свойствами, которые будут иммунизировать против простудных заболеваний в будущем.
Черная бузина также известна своим положительным влиянием на пищеварительную систему и мочевыводящие пути, особенно на функцию почек. Как цветы, так и фрукты оказывают слабительное действие и регулируют пищеварение. Таким образом, они позволяют вам избавиться от неприятного вздутие живота и изжога. Благодаря мочегонным свойствам очищает мочевую систему и поддерживает работу почек. Поэтому людям, страдающим различными типами расстройств пищеварения, отеками почек или частыми циститами, рекомендуется регулярно пить настой бузины. Кроме того, свежие сиреневые цветы можно добавлять в салаты, яичницу или омлет. Фрукты также можно использовать для приготовления варенья.
Черная сирень — использовать с косметикой
Черная сирень обладает очищающими и ухаживающими свойствами, поэтому ее очень часто используют в косметике. Это может также использоваться дома.
Вышеупомянутые потогонные и мочегонные свойства бузины не только оказывают лечебное действие и поддерживают лечение некоторых заболеваний, но и выводят из организма вредные продукты обмена веществ и токсины. Настой, сок или варенье из бузины также рекомендуется людям во время процедур для похудения.
Настой цветков бузины пригоден не только для питья. Вы можете использовать его для очищения сосисок, потому что они прекрасно очищают кожу от угрей. Напротив, нежные компрессы успокаивают раздражения кожи. Также стоит использовать настой в виде тоника и ополаскивать им лицо. Противовоспалительные свойства настоев прекрасно работают на нашу кожу и улучшают ее внешний вид.
Интересно, что черный без также является отличным противоядием от целлюлита. Это связано с очень высоким содержанием витамина С, который укрепляет соединительную ткань и поддерживает выработку коллагеновых волокон. Флавоноиды и рутина, с другой стороны, уплотняют капилляры и повышают их эластичность. Чтобы добиться наилучшего эффекта, следует одновременно применять ванны с добавлением фруктового отвара, пить настой из цветов и регулярно смазывать тело маслом бузины. Мы обеспечиваем наше тело как внутренним, так и внешним действием.
Сок бузины — рецепт
Чтобы получить лучший сок бузины, сначала нагрейте фрукты в кастрюле, пока они не отпускаются. Затем нужно втирать их в мякоть и выдавливать через марлю или сито. Полученную мякоть отварить с медом — одну часть меда на 10 частей сока. Такой напиток следует пить два-три раза в день, разбавляя его горячей водой.
Кроме того, вы также можете сделать бузину отвар. Столовую ложку цветов следует залить стаканом холодной воды. Нагрейте до кипения, затем варите около 5 минут. Затем отложить на 15 минут и процедить. Также следует пить 2-3 раза в день как потогонное, жаропонижающее и мочегонное средство. Его также можно добавлять в ванну для борьбы с целлюлитом.
Сок бузины — свойства и применение
Сок бузины обладает антибактериальными и противовирусными свойствами. Прекрасно работает с липовым или малиновым чаем. Эта мера относится к группе так называемых очистители крови, поэтому его рекомендуют в качестве детоксицирующего препарата и для удаления вредных продуктов обмена веществ и токсинов, возникающих также при ревматических и кожных заболеваниях. Плоды бузины прекрасно работают при воспалениях желудка или кишечника, а также при невралгии и ишиасе. Давайте не будем забывать о благотворном действии активных компонентов бузины на пищеварительную и мочевыделительную системы, помочь в лечении простудных заболеваний и инфекций и укреплении дыхательных путей. Интересно, что помимо слизистой оболочки дыхательных путей черная сирень также укрепляет кровеносные сосуды и капилляры, что предотвращает их растрескивание и появление красных сосудистых звёздочек на коже.
Противопоказания
Хотя в большинстве руководств и учебников говорится, что бузина не противопоказана, ее следует использовать несмотря ни на что. Оказывается, во всех частях растения есть самбунигрин и самбуцин, которые в слишком большом количестве могут быть ядовитыми. Именно поэтому рекомендуется давать сок, отвар и настой при более высокой температуре, потому что термическая обработка бузины эффективно уничтожает ядовитые ингредиенты. Вот почему вы не должны есть плоды бузины прямо с дерева. Вот как обычно происходит отравление.
Черная сирень
| ||||||||||||||||||||||
онлайн фрагмент книги для ознакомления
«Чёрная сирень» Полины Елизаровой: сильнее, сочнее, круче
Второй по счёту роман молодой российской писательницы Полины Елизаровой «Чёрная сирень» вполне готов превзойти первый, «Последней главы не будет». Теперь устранены все шероховатости и скрытая за обилием слов робость начинающего автора, которые мог подметить глаз опытного читателя. Сегодня Елизарова – не подающий надежды, а многообещающий автор.
Роман «Чёрная сирень» построен по принципу перевёрнутой пирамиды: сюжет движется от конца к началу. Как и положено в классической прозе, книга начинается с неразгаданной тайны. Двойное убийство, о котором мы узнаём на первых страницах, совершенно логично наталкивает на желание восстановить хронологию предшествующих ему событий. И тут Елизарова нас не подводит. Капля за каплей, тайна за тайной она выдаёт нам мельчайшие фрагменты пазла, которые нужно собирать с ювелирной скрупулёзностью. Шаг вправо – и ты потерял нить рассуждений Варвары Сергеевны, следователя со стажем, которая волею судеб отошла от службы и получила взамен редкий дар провидения и вещих снов. Шаг влево – и вот ты упустил момент, когда беспечная, избавленная от круговорота лжи бывшего мужа Галина меняет тонкое кружево своей жизни на грубую холщовую нить, всё больше погружаясь в пучину безумия.
«Солнце Кубы жгло ей спину», – говорит о своей героине автор. Но разобраться, оно ли сожгло её собственную жизнь, предстоит самому читателю. Постепенно узнавая новые подробности о Галином бесславном прошлом и таком ярком настоящем, поначалу веришь в то, что убийцей могла стать она, вновь теряющая такие нужные ей импульсы, исходящие от связи с кубинцем. Но Елизарова в очередной раз не даёт расслабиться и всё ближе знакомит нас с Самоваровой и её версией «телепортированного» убийства. Однозначно обе эти женщины во многом схожи: та же решимость, те же ясный ум и железная логика, но… что их связывает? Определённо ничего. Почему же тогда Галина беспрестанно снится Варваре Сергеевне? Ответы можно искать долго и так и не найти. Мистическая связь двух незнакомых друг с другом героинь захватывает читателя всё сильнее и заставляет напряжённо думать о разгадке.
Особенностью романа можно назвать именно эти мистические вкрапления: вещие сны Самоваровой, видения Галины, неоднозначная роль Амира, неожиданное появление в жизни Варвары Сергеевны психиатра из районной поликлиники, внезапные встречи с местной бомжихой.
Елизарова – мастер слова. Искусно опутывая читателя паутиной изящных эпитетов, красочных описаний природы, интерьера и людских силуэтов, она даёт ему выдохнуть, затем беспощадно обрушивая новый шквал загадочных сюжетных поворотов. Безусловно, не будь в романе «хохочущего неряшливого апреля» с его дымчато-серыми красками, не будь «многослойного воздуха, хранящего вековые интриги и страсти», не будь завораживающих танцев Мигеля, книга лишилась бы той сочности, того шарма, присущего прозе Елизаровой. И чёрная сирень, о которой говорится в романе лишь в самом конце, и есть её олицетворение как чего-то ускользающего, но невероятно удивительного, того, что не даётся в руки. Так же, как не даётся и разгадка злосчастного убийства. И кто знает, не она ли вложена в уста полковника Никитина, когда он рассеянно делится мнением о тридцать первом апреля, «несуществующей точке, когда всё самое страшное и плохое случилось, а новое, едва рождённое, набирает свой ход, и ничто не может ни остановить, ни изменить этого движения»…
Книга Черная сирень читать онлайн бесплатно, автор Полина Елизарова на Fictionbook
© П. Елизарова, 2018
© ООО «Издательство АСТ», 2018
* * *
1
Этой ночью в городе мостов и тумана произошло двойное убийство.
Варвара Сергеевна Самоварова, красавица с ноябрьским снегом в волосах, богиня кошек и голубей, еще во сне почувствовала необъяснимую тревогу.
И сон-то впорхнул, как из фильма сумасшедшего гения: в пурпурном небытии плавали беременные рыбы, ослепило показавшееся на время солнце, но быстро исчезло вместе с рыбами, оставив после себя смазанное черно-серое пятно.
И появились прачки.
По пояс голые бесстыжие бабы на балконах серых прижатых друг к другу зданий, дружно распевая про любовь да про смерть, отжимали и развешивали белье.
Бабы были совсем юные, с едва оформившейся грудью, и зрелые, в самом соку (эти особенно нарочито прижимались к перилам, а некоторые даже зазывали к себе ошарашенных прохожих), и старые, сморщенные, самые бессовестные, которые совсем не смущались своей наготы, а кичились ею и, демонстрируя свое превосходство перед остальными, вызывающе громко хохотали, широко раскрывая беззубые рты.
Варвара Сергеевна Самоварова встала с кровати.
На ходу разминая ноги, тяжело протанцевала к окну, открыла настежь форточку и, впервые за долгое время нарушив предписание врачей и здравого смысла, закурила натощак.
За грязной тюлевой занавеской трепыхался ее шестьдесят третий май, месяц молодых, месяц страсти.
Варвара Сергеевна прекрасно знала, что в девяноста девяти процентах случаев страсть не истинна и что, быстро зародившись, так же быстро помрет, затерявшись в коммунальных платежах и витринах с обувью, что не по карману. Но сейчас Варвара остро чувствовала, что где-то неподалеку притаился тот единственный оставшийся процент, который извращает все правила, делая их исключениями.
* * *
На кухне дочь отскребала от чугунной сковородки подгоревший омлет.
– Привет, мам…
– Привет, Аня, привет!
– Как спалось? Много преступников наловила?
Вопрос прозвучал с издевкой.
Самоварова не имела намерения реагировать на колкости дочери.
– Не помню… Что, много у тебя сегодня экскурсий?
– Если хочешь завязать содержательный разговор, придумай что-нибудь поинтереснее! Много – не много, твое-то какое дело?!
Почти всегда отекшая по утрам, давно не обнимавшая мужчину, Аня грубо, как когда-то делал ее отец, плюхнула на тарелку с выцветшим по краям цветочным орнаментом свой неаппетитный завтрак, резко повернулась спиной к матери и полезла в ящик за таблетками.
– Раз, два-с, три-с… И чтобы при мне выпила!
– Хорошо-хорошо, выпью… Собирайся уже, а то опять впопыхах что-нибудь забудешь…
Самоварова достала из холодильника пачку обезжиренного, с ненавистной горчинкой творога и обреченно села напротив дочери, продолжая украдкой за ней наблюдать.
Еще каких-то пару лет назад ее дочь была чудо как хороша! От мужиков не было отбоя. Разрывался мобильный, Анна Игоревна кокетничала с трубкой, уходила вечерами, возвращалась под утро из кабаков да гостиниц, утомленная, с пустыми глазами, иногда – пьяная, иногда – счастливая.
И все – не то, не то пальто…
– Ну что ты на меня все поглядываешь? Не нравлюсь?
– Зачем ты так, Аня? Я просто задумалась…
Самое поганое, что через месяц-другой предчувствия Самоваровой сбывались: никто из них не оставил «где-то там» семью и никто никогда не возвращался.
Лет пять тому назад был у Ани один, из местных: рост – метр восемьдесят один, лицом похожий на молодого актера Рыбникова. Так присосался к дому, что, бывало, никакими намеками не выгонишь.
А дочь даже готовить научилась.
Возможно, и правда любил он Аню.
Но, как водится, с оглядкой, не забывая о своем удобстве.
И удобство это, после всех слов и обещаний, перетянуло его обратно к той, с которой долгие годы жил законным браком: не слишком красивой и совсем необразованной, зато понятной и удобной.
Самоварова, если бы ее прямо сейчас призвали на Страшный суд, не смогла бы честно ответить, кого, по ее мнению, дочери лучше терпеть: такого-разэдакого козла, с его враньем и перегаром, или мать, с плохо помытыми чашками, линяющими кошками, рецептами и пенсией.
В кастрюльке на плите вскипели бигуди.
После того как они повиснут тяжелыми гроздьями в дочкиных волосах, нужно отсчитать еще сорок минут, только тогда Варвара сможет наконец уйти из дома по своему сверхважному делу.
– Аня, возьми зонт!
– Отстань.
– Возьми, говорю.
– Зачем?
– Дождь будет.
– Кто сказал?
– Не помню… По радио передали…
– Мама, хватит! Лучше иди корми кошек! Достали уже, под ногами путаются!
– Ты можешь простудиться… Заболеешь.
– И что, помру, да?! Ничего, повеселишься у меня на похоронах!
Застучали сердитые каблучки, хлопнула входная дверь.
Никогда не ходившая в церковь Варвара Сергеевна перекрестила то место, где только что стояла дочь, протяжно выдохнула и шустро, будто пятнадцатилетняя девчонка, бросилась обратно на кухню.
Аня возводила на кошек напраслину: они ни у кого под ногами не путались. Кот Пресли, пятилетний американский керл, подарок Ларки Калининой, по утрам царственно возлежал посреди кухни в ожидании доброго слова и завтрака. Безродная красотка Капа исподволь изучала содержимое тарелок и чашек, поглядывая в окно за птицами и нервно дергая хвостом. Аня почему-то обзывала ее базарной хабалкой, а Варвара считала воплощенной женственностью: Капа всегда знала, чего хочет и как этого добиться. В данный момент она жадно лакала воду из стакана, приготовленного, чтобы запить таблетки.
– Минуточку подождите… Я вас порадую! – пообещала Самоварова и первым делом выкинула в помойку спрятанные под тарелкой таблетки.
Кошачья радость заключалась в отступлении от заведенного порядка: Варвара Сергеевна не стала греть кашу с рыбой – а они не очень-то и просили, им явно надоело правильно питаться, – и насыпала в миски сухого кошачьего фастфуда, встреченного с большим энтузиазмом.
– Глупые вы кошки! – бросила на ходу Варвара и скрылась в ванной.
Пока кошки дружно хрустели кормом, Варвара Сергеевна наскоро умылась, надела хлопковое, в мелкий белый горох черное платье, причесалась, посмотрела в зеркало и подкрасила красивые полные губы яркой помадой.
Все.
Осталось найти зонт.
– Кошелек, ключи, зонт… Кошелек, ключи, зонт… – заглядывая во все углы, бубнила себе под нос Варвара Сергеевна.
Когда все необходимое было уже в руках, она, словно вдруг что-то вспомнив, стремительно направилась в свою комнату.
На дне изящного флакончика, дремавшего на полке в платяном шкафу, оставалось несколько капель цветочно-пудровой мечты.
– Пресли, брысь отсюда! И не надо так на меня смотреть! Тебе это не нравится, зато нравится мне! Имею я право, в конце-то концов?!
Перси демонстративно чихнул прямо в цветочное облако, содрогнулся всей своей холеной шкуркой и, демонстрируя глубочайшую обиду, направился к подоконнику, на котором уже картинно разлеглась Капа. За стремление все и всегда делать напоказ Варвара ласково называла кота позером, а кошку – актриской.
– Ну все! Можете и дальше ломать комедию, мне пора! Хорошо хоть ключи у меня еще не отобрали…
Варвара Сергеевна осторожно выскользнула за порог квартиры и, стараясь действовать как можно тише, дважды повернула ключ в замке.
– Доброе утро! – Со второго этажа медленно спускался сосед в мешковатом сером костюме с плотно затянутым на морщинистой шее галстуком.
Самоварова неохотно кивнула.
– Ну как там, Варвара Сергевна, питомцы ваши?
– Спасибо, хорошо. – Самоварова вытащила было из сумочки кошелек, но не захотела при постороннем пересчитывать скудное содержимое, и быстро убрала его в карман плаща.
– Здесь вчера мужик какой-то в подъездную дверь ломился, мол, корм привез для кошек. Я сразу понял, что к вам, к кому же еще. Якобы домофон у вас не работал и трубку вы не брали… Подозрительный тип! Вы уж извините, но в подъезд я его впускать не стал. Вам ли не знать, сколько сейчас жуликов развелось!
Самоваровой хотелось поскорее избавиться от соседа. Не сочтя нужным поддерживать разговор, она заторопилась к лестнице.
– Секундочку, постойте! – повысил голос сосед.
– Что, простите?
– Варвара Сергеевна! Если уж вы заказываете доставку, будьте добры, не создавайте соседям неудобств!
– М-да?.. Всего хорошего!
Никакого курьера она не ждала и заказать что-либо по интернету у нее не было возможности: интернет в квартире давно уже существовал только на Анькином запароленном ноутбуке. Может, это Анька проявила нежданную заботу, а потом закрутилась и сама о том позабыла? Так на нее похоже!
Сосед посмотрел Самоваровой вслед, крутанул пальцем у виска.
– Говорят же: шизофреничка, ну что с нее возьмешь?
Варвара Сергеевна вышла из подъезда на старинный, оживленный в этот час проспект и так быстро, как только позволяли ноги, понеслась по адресу, который шепнул ей в трубку пару часов назад один хороший человек.
Благо это было неподалеку.
2
Невзрачная двухэтажная гостиница, выкрашенная в желтовато-коричневый цвет, с тяжелыми решетками на низких окнах и затейливыми, словно случайно кем-то передвинутыми с пешеходных улиц чугунными лавочками по обе стороны от входа, располагалась в небольшом, уже утопавшем в майской зелени дворике.
В данный момент в тихом уголке творилось нечто невообразимое: на крошечной гостиничной парковке стояли три машины полиции и «скорая помощь», а служащие отеля в некрасивой униформе, зеваки из окрестных домов и похожие на гончих псов полицейские возбужденно суетились, покрывая громкими возгласами и матом весь этот маленький тесный пятачок.
Лупоглазая и худосочная администратор отеля с усилием придерживала рукой входную дверь, через которую беспрерывно сновали люди.
Самоварова стала протискиваться в самую гущу массовки. На нее тут же повеяло валокордином, гастритным желудком, дешевой кожей форменных полицейских ремней, сигаретами и плохим кофе.
Никто не обратил на нее ни малейшего внимания. Это позволило сразу же слиться с толпой в единый живой организм, чтобы уловить энергию, тонкий след которой вел наверх, в недра небольшого здания, где, судя по всему, развернулось основное действо.
Две смахивающие на проводниц поезда горничные с аляповатым, неуместным для дневного света макияжем, спешно затягиваясь, негромко переговаривались между собой.
– Богатая была… Она за все и платила…
– То ли кубинец, то ли мексиканец! – объяснял возрастной мужчина в льняном пиджаке своему собеседнику – долговязому парню с бумажным стаканчиком кофе в руке и дурацкой собачкой под мышкой.
– А если так, то кого-то из консульства должны были вызвать, – громко и скорее сам для себя заключил мужчина, поскольку парень, которому повизгивавшая собачонка явно доставляла физическое неудобство, только молча угукал в ответ. – Что-то не вижу я тут машин с дипломатическими номерами…
– Р-р-разойтись!!! – скомандовал в мегафон показавшийся в дверном проеме майор в туго натянутой на пивном животе форменной рубашке.
Самоварова прищурилась: этого усатого она не знала.
– Всем посторонним лицам просьба разойтись по домам! – упорствовал тот, хотя в ответ в толпе не образовалось ни малейшего движения.
Двое совсем юных полицейских, девушка и парень, волокли по асфальту парковочные буйки и, расставив их в две линии, с помощью липкой белой ленты выделили коридор до машины «скорой», которая, истерично завывая и с трудом маневрируя в толпе, пыталась ровно сдать назад.
Самоварова поняла, что опоздала.
Скоро начнут выносить, и проникнуть в здание у нее уже точно не получится.
Она достала из сумки потертый очечник и папку, надела очки, положила сверху папки чистый белый лист, зажала в пальцах шариковую ручку, и, уверенно подвигав локтями, натоптала себе местечко возле машины «скорой».
Своего доброго друга она здесь пока не углядела.
Плохо. Очень плохо…
Без покровителя она рисковала быть выдворенной отсюда вместе с остальными зеваками. Варвара Сергеевна надеялась, что при помощи своего невозмутимого остренького личика и строгого серого плаща она сможет спасти ситуацию, ведь было дело – помогало. Но, оценив обстановку, она сообразила, что лучше прямо сейчас заручиться хоть каким-то союзником.
Обернувшись, Самоварова обнаружила, что за спиной у нее оказался тот самый возрастной эксперт по международным отношениям.
– Говорят, – доверительно шепнула ему Варвара Сергеевна, – если, конечно, я верно расслышала, этот иностранец – принц африканский…
Майор снова показался в дверях, стер со лба пот, устало выдохнул и свирепо прокричал в мегафон:
– Граждане! Не мешайте работать! Покиньте площадку!
– Не каждый день такое увидишь, – продолжала, не дождавшись никакой реакции, Варвара Сергеевна. – А может, чуть-чуть похулиганим?
– Хм! – наконец произнес «эксперт». – А я подумал, вы тоже при исполнении!
– Ну как сказать… Что, испугались?
– А чего мне бояться? – не понял собеседник, на всякий случай немного попятившись назад.
– Сейчас их вынесут… Если вы легонько меня подтолкнете, я, возможно, успею разглядеть, принц это какой или брешут…
– Господи помилуй! Надо же такое придумать! – не поддержал ее порыва он.
Ответить Самоварова не успела – из здания вывалила целая толпа полицейских. Зная, что народ не так просто разогнать, полицейские принялись, толкаясь спинами, оттеснять людей подальше от белой ленты.
Майору позвонили на мобильный.
– Да! – рявкнул он в трубку. – Так и есть, уже увозим!
– Ну же, не подкачайте! – сделав вид, будто они обо всем договорились, бросила через плечо Самоварова и, вжав голову в плечи, с сосредоточенным выражением лица принялась чертить на бумаге какие-то круги.
– Вы что же думаете… – начал за спиной мужчина, но договорить не успел: из дверей показались санитары с носилками. Оглушил своим мегафоном майор, полицейские потеснили толпу, отжимая ее назад. Вскоре носилки поравнялись с тем местом, где, едва удерживая равновесие, стояла Самоварова, которая уже нащупала ногой ступню соседа. Недолго думая, она что было силы воткнула в нее свой каблучок.
– Твою мать! – Мужчина рефлекторно двинул ей в спину кулаком, и она, теряя равновесие, упала грудью на белую, с пятнами крови, простыню, прикрывавшую чье-то крупное тело.
* * *
– Варвара Сергеевна, голубушка, что ты за шапито-то здесь устроила, а?!
Полковник Никитин, большой, сутулый, чем-то похожий на медвежонка коалы, раздувшегося до невероятных размеров, раздраженно топтался на одном месте. Взгляд его, мониторивший обстановку вокруг, время от времени тяжело опускался на Самоварову, сидевшую в кресле в маленьком вестибюле отеля.
Отделение полиции, которым командовал полковник, слыло в городе «интеллектуальным». Там обходились без побоев, дешевых угроз и прочего беспредела, и многим в существующей системе это не нравилось. Не раз он уже нарывался на неприятности, которые неминуемо должны были привести к отстранению от занимаемой должности, но чья-то таинственная и сильная рука, уважающая истинный правопорядок, в последний момент его спасала, и даже самые серьезные недруги на какое-то время оставляли полковника в покое.
Самоварова, прикрыв рот рукой, все еще едва сдерживала рвотные позывы. Выбранный ею неизвестный «союзник» (будь он неладен!) толкнул ее в спину с такой силой, что вместо задуманного «рассмотреть поближе» она, на несколько жутких секунд, оказалась лежащей на трупе.
Пытаясь на что-то переключиться, Самоварова рассматривала ботинки полковника.
«Модель все та же, классическая… Добротные, но поношенные, себя не балует, а ей-то, поди, уже не одну шубу с тех пор купил!»
Лет пятнадцать тому назад почти такие его ботинки иногда стояли в коридоре ее квартиры, и у нее прыгало сердце от страха, что Аня, тогда студентка, может неожиданно нагрянуть домой.
– Варя, – понизив голос, окликнул ее полковник. – Ва-ря!
Никитин снова осмотрелся: в отеле стало потише, но он по-прежнему гудел, как разворошенный улей. По холлу быстро сновали полицейские, которые уже завершили все необходимые процедуры.
Он наклонился к ней совсем близко, и к его укоризненному взгляду примешалась искренняя жалость:
– Варя, милая, из-за тебя у меня могут быть серьезные неприятности, хоть это-то ты понимаешь?!
– Сереж, не прессуй меня! Я и так в себя прийти не могу!
– Черт подери… Варя, соберись наконец! Сама хрен знает во что вляпалась и меня еще так по-дурацки подставляешь!
– Вот интересно, перед кем?
Варвара снова вспомнила про нее, такую чужую и такую близкую, с которой однажды случайно столкнулась в коридоре отделения… Или не случайно… И еще вспомнился запах их дома, исходивший от его отутюженных рубашек.
– Ты вообще подставляешь, что я не имею права тебя сюда пускать…
Собрав волю в кулак, Самоварова привстала:
– Так, Никитин, – заговорила она вполголоса, – ты зачем сейчас комедию ломаешь? Меня тут и так все знают… Ну или почти все.
– Я сообщил тебе, да, но можно же было и без этого представления обойтись! Еще мужика за собой какого-то чокнутого потянула! Он потом в раж вошел, к понятым полез с расспросами!
Самоварова нервно усмехнулась:
– Просто я ему сказала, что под простыней принц лежит, вот он и не сдержал любопытства!
– Он не только любопытства, судя по твоему полету, он еще и силы не сдержал! Хотя уж я-то знаю, как ты можешь достать человека. Варвара Сергеевна, может, хватит, а? Я все твои фенечки знаю наизусть! Лучше бы ты актрисой стала! Принц, ага. Латиноамериканский Казанова.
– Я не собиралась на него падать! Я просто хотела поближе рассмотреть… Мне надо было подышать с ним одним воздухом.
– За столько лет работы я до сих пор к трупакам не привыкну, а ты – «подышать одним воздухом»… Что же ты тогда и к бабе не полезла, ее же следом выносили?
– Сереж, ну прекрати ты… Меня только отпустило…
– Ладно, прости.
– И потом: баба вторична, ты же сам знаешь…
– Да неужели?
– Это же мир мужчин, по крайней мере вы сами так думаете. Видишь, у вас даже есть преимущество в том, кого первым вынесут с ложа любви. Ну что, может, пойдем на место?
Полковник вздохнул и жестом пропустил даму вперед, прикрывая ее хрупкую, уже немного сухонькую фигурку от своих коллег, словно заранее отгораживаясь от их докучливых вопросов.
Варвара Сергеевна чувствовала у себя за спиной его дыхание. Показалось, наверное, но в этом дыхании она как будто ощутила последние флюиды его былой силы и нежности.
* * *
У любви и у секса разный запах.
Чувство как будто извиняет естественное стремление плоти. Словно невидимые, плетущие кружево чувств существа сторожат где-то рядом и растворяют все неприглядное в многозначительных паузах, в долгих, прощающих наперед взглядах, и, пропуская через кружево, очищают – до того воспоминания, где колотятся в неизбывном волнении сердца и связываются цепкими узелками беззащитные души.
Секс же, напротив, выставляет все напоказ.
Здесь пахло сексом.
Скорым, жадным, нечестным.
– Так, – буркнул Никитин, нажав на мобильном «отбой», – плохо дело, личность убитой только что установили.
– Проститутка? – оживилась Самоварова. – Или что-то в этом роде?
– Да хуже, гадский случай! Жена одного богатого чела. Не настолько известного, чтобы это попало на страницы желтой прессы, но… Как бы еще мешать не начал нам этот умник!
Через несколько минут после того, как полковник на свой страх и риск привел Самоварову на место преступления, группа умаявшихся полицейских наконец завершила свою работу.
Угрюмые ребятки пошелестели бумагами, защелкнули чемоданчики и, обдав подругу полковника вопросительно-безразличными взглядами, покинули помещение.
– Ну что ж, это не он…
Убедившись, что в номере, кроме них двоих, никого не осталось, Варвара Сергеевна попросила полковника закрыть дверь. Она присела в единственное в этой крошечной комнате кресло и прикрыла глаза.
– Варь, тебе все еще плохо? Зачем тогда пошла сюда?
– Уже лучше. Я просто думаю, – не открывая глаз, процедила Самоварова.
– Думает она… Елки-палки, Варя! Ты еще в транс здесь войди, как в «Битве экстрасенсов»!
– Друг мой, я уже несколько часов в трансе…
– Не я один это заметил… И почему ты так уверена, что это не он? Ты кого, мужа имеешь в виду?
– Разумеется!.. Этому человеку не было никакой нужды их убивать. Ему, скорее, все это было даже удобно.
– Почему же? – не сдержал усмешки полковник. – Валяй, Агата Кристи!
– Потому что я это вижу. И ты сам, Никитин, тоже это видишь.
– Ну да, ну да… Их даже, для отвода глаз, не обокрали. Ничего не пропало, шторы до конца не задернуты, и лишних отпечатков мы не найдем. Наслаждались скверным шампанским только покойники, а тот, кому все это не понравилось, ничего здесь не трогал.
– Или не трогала.
– Ты считаешь, что убийца – она?
– Уверена.
– Хм… Допустим…
Полковник брезгливо приподнял край одеяла и посмотрел на кровать так удивленно и задумчиво, будто вовсе не он провел здесь все утро. Преодолевая отвращение, присел на уголок.
– Варя, как ты это научилась делать?
– Что?
– Ну что… Ты еще два дня назад скинула мне эсэмэску: «Как случится – сигналь». Откуда ты могла знать?
– Сережа, – Самоварова открыла глаза и принялась разглядывать его руки, которые он неловко пытался приладить у себя на коленях, – Сережа, с тех пор, как я… С тех пор, как я решила, что буду одна, я изучаю только природу человеческих эмоций…
– Но не ты все всегда решаешь, Варь! Решает она! Дорешалась уже, сама знаешь до чего! И… ты же дома сидишь.
– Нет. Я почти каждый день выхожу, когда дочь уходит на работу.
– Что, до сих пор не выпускает?
– Само собой.
У полковника были розоватые, толстые пальцы с коротко остриженными ногтями. Все двадцать лет, что Варвара была с ним знакома, этими самыми руками он каждый день обнимал ее, ту женщину в пальто с лисьим воротником.
– И куда же ты ходишь?
– Гуляю по городу… Сижу в кафе, смотрю на людей. Сижу в соцсетях и постоянно изучаю.
– Что?
– То, что на самом деле движет людьми.
– Алчность, похоть, что еще может ими двигать?
– Ты не любишь людей, Никитин! Да не смотри ты так, я же не осуждаю… Я их тоже не люблю, только мне они до сих пор интересны. Учебников по моим наблюдениям никто, конечно, не напишет – просто потому что это скорее ощущения, чем знания… Интуиция. Когда стоишь одной ногой в густом тумане и не знаешь, на какой ты части моста и как сюда попала, да и мост ли это, понимаешь, что только это главное – то, что недоказуемо. Я бы не стала сводить все это к простым определениям, все гораздо тоньше, Никитин…
– О как, мост… Про лес я слышал, хотя лично мне ближе поезд, – сощурился на нее полковник, и было неясно, ехидничает он или говорит на полном серьезе.
Видимо, он хотел добавить что-то еще, но вместо этого вдруг накрыл своей лапой хрупкую, с изумительно длинными пальцами руку Варвары Сергеевны.
«Пальчики-свирельки» – так он называл их, держа в своих могучих лапах и перецеловывая каждый…
В какую-то неверную секунду Самоваровой показалось – сейчас опять начнется.
Так было уже не раз: она гнала его в мыслях, обдавала холодом и молчанием на службе, но все начиналось по новой, их снова сводило, крутило, лихорадило… И все повторялось до тех пор, пока она не увидела ту, о которой знала всегда.
Но знать – одно, увидеть – другое.
Не то чтобы «на чужом несчастье счастья не построишь», нет… Просто ей стало невыносимо жаль Никитина, она не захотела перемалывать сильного, цельного мужика мучительными для него сомнениями.
– А знаешь, иногда мне жаль… – прервал молчание Никитин.
«Что ты не остался со мной, – мысленно закончила за него фразу Самоварова и тут же возразила: – И хорошо, что не остался! Сырников горячих у тебя бы по утрам не было, и полковника бы тебе не дали. Для тебя же все просто, здесь – убийство, там – сырники».
– …Что я не могу официально вернуть тебя на службу.
– Брось, Сереж… Ты и так делаешь многое. Ты делаешь для меня самое главное!
– Что?
– Подпитываешь мое любопытство… Сдохнуть мне не даешь, вот что!
Самоварова отдернула руку и стряхнула со лба налипшую прядь волос.
Минутное наваждение исчезло.
Да это же просто смешно!
Они оба гомерически смешны, всласть нахохотаться над ними беззубой прачке из странного сна.
Два изношенных, с кучей болячек, заточенных в свои вековые страхи тела.
Да, Никитин моложе ее на пару лет, может, он еще и пыжится иногда, но все равно: два инсульта, и вся жизнь на износ.
Какой же у них странный возраст: с одним, самым главным – еще рано, с другим, самым главным – уже поздно.
В дверь сердито постучали.
– Сейчас! Я же просил оставить меня на десять минут с консультантом!
Никитин быстро встал, поправил китель и уже совершенно другим голосом отчеканил:
– Это мир женщин, Варя. Ты ошиблась. Сама сказала, что убийца не он, а она. Вот и ищи ее! Вставай, дорогая моя, нам давно пора на выход! А то я им и так черт знает что про тебя плету!
* * *
Когда Самоварова вышла из отеля, машины уже разъехались да и народ разошелся, но надо всей прилегающей к зданию территорией еще висело густое облако произошедшей беды.
И кто-то из местных пропустит сегодня вечернее шоу аморальных уродцев: есть реальная тема, которую можно обсудить с родными и соседями.
– Постойте!
Варвара Сергеевна обернулась.
Тот самый, пострадавший от ее каблучка мужчина (хотя кто тут на самом деле пострадал!) поднялся с лавочки и решительно направился к ней.
– Я что сказать-то хотел…
– Да?
Он как-то слишком внимательно, даже пристально ее разглядывал.
«Черт, может, узнал?!»
Пару раз в своей жизни она нарывалась в городе на людей, чьи дела когда-то вела.
Даже спустя годы они ее, конечно, узнавали.
Нет, они не подходили, только смотрели…
Но сколько яда было в этом взгляде!
Этого чудака она не знала, память-то у нее феноменальная, несмотря ни на что.
– Я вот ждал вас, хотел извиниться. Я удержать вас пытался, но вы так стремительно рухнули…
Полковник Никитин все еще оставался в здании отеля. Варваре Сергеевне померещилось, что он смотрел сейчас на нее из окна. Ничего не ответив незнакомцу, она прибавила шагу.
– Постойте! Да погодите вы две минуты!
Самоварова прошла через прохладную темную арку длинного жилого дома и вышла на залитый солнцем широкий проспект. Незнакомец, слегка прихрамывая, не отставал.
– Ну чего вы хотите?! – выдохнула Варвара Сергеевна. – Извинились – принято! Я тоже хотела извиниться, но вот передумала. Прощайте!
Здесь было оживленно, и она могла не опасаться того, что Никитин выйдет следом и снова увидит ее с этим чокнутым: полковника поджидала служебная машина, а машина проехать через арку не могла.
– Знаете, я… узнать хотел про принца. Вы, как я понял, все-таки должностное лицо…
– Не совсем.
От голода у Самоваровой уже урчало в животе. В полукилометре отсюда, в недорогом студенческом кафе был бесплатный доступ в интернет и водянистый кофейный напиток, а совсем близко, буквально в ста метрах, готовили прекрасный кофе, но дорого – ей не по карману.
– Интересная вы женщина! Подразнили, даже нанесли легкое увечье, а теперь делаете вид, что меня тут и не было!
Варвара Сергеевна все-таки притормозила и, всем своим видом демонстрируя, что делает большое одолжение, оглядела упорного незнакомца, будто в самом деле только что увидела. Начала, естественно, с ботинок. Ничего особенного, хотя и не из дешевых. А как не по-современному блестят! Подобные замашки встречаются только у военных. С учетом стрелки на брюках, это педант и наверняка зануда. Рубашка, судя по воротничку, куплена лет десять назад, зато в дорогом магазине. Ну и льняной пиджак – из той же серии. Для него это смело, даже дерзко: ходить в вечно мятом пиджаке. Холост: вряд ли с таким женщина уживется. Небось, все всегда утюжит: и белье, и полотенца… Интересно, какой у него утюг?..
– Если есть что сказать по существу, то я вас слушаю! – казенным голосом брякнула Самоварова.
Как же ей хотелось поскорее от всех отделаться и побыть наедине со своими мыслями! И еще ей казалось, что она вся пропиталась запахами гостиничного номера, и от одной этой мысли ее мутило.
– Нечего мне сказать по существу. Сын с утра вышел с собакой, потом звонит, говорит, убили здесь ночью кого-то… У нас как раз окна выходят на этот отель… Не знаю, с чего меня туда понесло…
– Ясно. Если бы при вас убивали-резали, вы бы только на все замки заперлись, верно? А когда все уже случилось и полиция приехала, чего бы не посмотреть, – бросила через плечо Варвара Сергеевна.
– Ну зачем вы так? – обиделся мужчина. – Я, между прочим, пограничник бывший…
– М-да… По жизни или по армии?
– По армии.
– Угу… А работаете кем?
– Это не имеет отношения к существу дела.
– Приношу свои извинения за произошедшее, но я очень тороплюсь. В любом случае никакой новой информации вы от меня не получите. Если вам так удобнее, считайте, что я при исполнении!
– Да вы просто дура – к Фрейду не ходи! Сразу видно, что с людьми общаетесь только по необходимости и только в публичных местах!
Самоварова вспыхнула, отвернулась от грубияна и снова ускорила шаг. Она уже твердо решила идти в дорогое кафе. Да, она дура и есть, и на хорошую колбасу ей до пенсии уже не хватит, но ничего, здоровее будет. И Аньку не стоит подкармливать, без того жиреет как на дрожжах.
Варвара Сергеевна уже предвкушала вкус и аромат настоящего, хорошо сваренного кофе, и от удовольствия у нее закружилась голова. Осталось сделать выбор между тугим двойным эспрессо и жидковатым капучино, но зато со сливочной шапкой, посыпанной крошками настоящего горького шоколада.
И еще что-то надо съесть. Совсем немного, а то потом денег на хлеб с маслом не останется.
Пусть будет маленький эклер.
Шоколадный или ванильный? А может, с фисташковым кремом?